— Ясно, — кратко прервал разговор.
— А вы, — уже с опаской вопрошает Жаббар, — не гневаетесь?
— Нет.
В Даргамаре я по обучению проходил через традиции и пострашнее. Ничего, вылезал злой, живой, и набирался опыта. Слабым духом и телом нечего делать на поле боя, так что могу лишь поддержать такие закалки молодежи. Пускай это и покажется жестоким… Но таков мир.
В молчании мы спустились в зал. После полумрака комнаты тут светло, как днем. Огромный зал, полный небольших круглых столиков и кресел, всюду висят ажурные люстры с высокими свечами.
Здесь подавальщиками служат не дюжие парни, как в том дорожном трактире. Здесь по залу снуют молоденькие девушки, одетые развязно и как можно сексуальнее.
Как говорил Орвальд, они за пару золотых готовы услужить гостям заведения в любом деле. Пожалуй, кроме жертвоприношения. Представил картину, как какой-нибудь колдун пытается уломать девушку перед пентаграммой с алчным демоном внутри, и все сыпет в ладошку золотые кругляшки.
От большинства из девушек чувствуется такая угрюмая усталость и алчность, что не удивлюсь, если какая-нибудь согласится. Снова я поймал себя на ощущении двойственности от Озерного Города. Как могут здесь, в самом прекрасном месте Гондарии, уживаться столь разные личности, порядки, традиции? Безумный город, он одновременно пленяет мое сердце и вызывает отвращение.
— Мой лорд, остальные вон там, — Жаббар показал на другой конец зала. — В углу, где потемнее.
Двинулись туда. Голос воина сбил с мысли, зато ее вернула попка подавальщицы, нагнулась с подносом к столику. А вот мимо прошмыгнула еще одна, с кружками в руках. Так торопится, что пивная пена слетает в декольте коротенького сарафана.
Эти красавицы ведь даже не слуги, обычные горожанки, работающие здесь. Неужели такой красоте не нашлось работы по душе? Я ведь чувствую, как устало ворочаются мысли в этих прелестных головках, как бесчувственны улыбки.
И ведь они не одни такие. Сегодня я видел, как потрясающее мастерство уличных артистов оценивалось толпой в пару медных монет, видел стражников, что пропускают мимо бегущего воришку, потому что лень по жаре в доспехах бежать. Того воришку, кстати, задержал воин моего отряда. Нож метнул так, что рукояткой в затылок долбанул. А нас даже не подумали благодарить. А теперь еще и этих девиц увидел.
Как выделяются в море добродушных лиц эти пятна усталых улыбок! Почему всем все равно? Такое ощущение, что передо мной восхитительная картина, но за ней спрятано нечто противное и воняющее, как перезрелый овощ.
Как же хорошо, что в моем графстве все иначе! Большинство людей или продолжают дело семьи, или работают по призванию, к чему сердце стремится. Почему же тут все иначе? И как предотвратить подобное в Альсасе? Может, дело в том, что работы на всех не хватает? Плотность населения тому виной или…
— Мастер Азидал! — машет рукой Орвальд из-за столика.
Рядом с магом только Рапал, остальные за столиками неподалеку. Половина без доспехов, в обычной, но крепкой одежде, но с гербом Альсаса на сердце. За столом Орвальда лишь три кресла, и не занято одно.
— Можешь отдыхать, — улыбнулся Жаббару. — Спасибо что проводил.
Жаббар кивнул, но глянул на более мелкое начальство.
— Иди, — устало махнул кистью Рапал. — Выпей с парнями. Ночью сам подежурю.
Я раскинулся в мягком кресле, оглянулся, а парня и след простыл. Жаббар ушел так тихо, что не заметил.
— О, уже исчез.
— Молчаливый малый, — хмыкнул Орвальд, глядя, как Жаббара с радостью принимают за стол. — А он был в отряде?
Рапал смерил Орвальда странным взглядом, повернулся ко мне.
— Лорд Азидал, а Жаббар не маг?
— Нет.
— Точно?
— Абсолютно.
— Демона мне в зад, — грустно выдохнул десятник. — Просрал зарплату Умбаку.
— М-м? — заинтересованно косится Первый.
— Давний спор, — нехотя говорит десятник. — Жаббар очень незаметный. Может в лесу, в шаге от кролика встать закурить, а тот и не шелохнется. Сейчас-то я привык уже, а раньше аж подскакивал. Как-то я пошел в туалет, и только спустив штаны, понял что занято. Он иногда прямо на глазах теряется.
Орвальд заржал. Я поддержал смешком. Поднесли закуски и бутыли с вином, девица с подносом спрашивает в притворном смущении:
— Хотите что-нибудь еще, господа?
У Рапала масляно заблестели глаза, да и Орвальд как-то пристально в декольте уставился.
— Нет, — категорично отвечаю за всех.
Девица поклонилась, ушла. С весельем понимаю, что не знаю, кто больше разочарован, мои товарищи или девица.
— У вас все равно столько денег нет, — наношу удар по самому дорогому, кошельку и гордости.
— У меня невеста есть, — больше сам себя отговаривая, бурчит Рапал.
Орвальд к такому относится куда проще, схватил бутыль, зубами оторвал пробку и щедро разливает по кружкам вино.
— Выпьем! — громогласно предлагает Первый. — За Альсас!
Его предложение встречено одобрительными криками за соседними столами. Мои воины даже встали для такого тоста.
— За Альсас! — рявкнули на весь зал.
Поднялись кружки, грянули друг о друга, проливаясь на стол алыми каплями. Словно в пику нам, спустя десяток секунд с другого конца зала заорали:
— За Озерный Город!
С интересом наблюдаю, что же будет дальше. Наши переглянулись, руки потянулись к бутылям.
— За лорда Азидала!
Гомон немного стих, Орвальд мне подмигнул, развалился в кресле, тоже приготовившись к представлению.
— За короля Маркуса!
Тут крикунов аж пол зала поддержало, многие торопятся заказать еще выпивки. Люди в зале готовятся провести вечер весело и с размахом.
— О-о, — протянул Орвальд, подливая себе и Рапалу, поднял кружку. — Пошла потеха. За Гильдию Магов Альсаса!
И как тут не выпить? Хотя этот тост вызвал среди гостей заведения удивленные шепотки, но пара человек все же приложилась к кубкам и кружкам.
— За Гвардию Короля!
Этот тост вызвал восторженные крики поддержки. Орвальд ухмыльнулся, набрал в грудь больше воздуха. Ночь будет долгой…
Проснулся как по щелчку пальцев, с первым лучом солнца. Перед лицом ножка кровати. Что-то низковато лежу… А, вспомнил. Ночью не смог спать на этом пыточном инструменте, перине. Бросил одеяло на пол, и спокойно выспался.
Немного чувствую себя варваром, но отличное настроение с утра пораньше все окупает. Потянулся до хруста позвонков, почуял острый укол в висках. Выпитое вино дает о себе знать.
Но это не проблема не только для меня, но и для всего отряда, что вчера набрался вина до изумления и косоглазия. Когда под рукой пара Первых, о похмелье можно не беспокоиться.
Бросил смятое одеяло на кровать, не спеша оделся в ту же одежку, что и вчера. Все чистое, и вином не пахнет, чего немного опасался. Теперь утренняя медитация, умыться и можно чего-нибудь поснедать. В таких заведениях кухни должны работать сутками.
За дверью наткнулся на Рапала. Доблестный десятник спит стоя, прислонившись к стене. Подошел ближе, хм, вроде дышит. Глаза открыты, глядит на лестницу, сходу и не поймешь, что человек тут в полном отрубе.
— Эй, — пнул спящего воина по ноге. — Проснись!
— Ай! — Рапал мигнул, разом вернув себе бодрый вид.
Все бы ничего, да только десятник чуть не упал, пока понимал, где находится и как сюда попал. Щедрый заряд целебной магии привел беднягу в чувство, краснота с глаз ушла, кривиться при повороте голове перестал.
— Очухался?
— Да, — кивок, полный благодарности. — Который час?
— Только солнце встало. Я иду вниз. Сам-то жрать хочешь, пьяница?
Рапал молча встал за левым плечом. Пока спускаемся, припомнился вчерашний вечер.
— Забавные вы вчера тосты горланили.
Десятник бурчит невнятно в ответ.
— Как там? Чтоб у лорда хер стоял и казна не пустела?