Выпроводив носильщиков, Гоген отправился на поиски Нимруда. Они с капитаном сидели в креслах качалках на огромном балконе.
– Присоединяйся, Гоген! Здесь отличный набор коньяков в мини-баре! – Капитан уже успел налить себе коньяку в бокал размером со средний аквариум.
– Расслабляемся, значит, – ехидно поинтересовался Гоген. – Собирайтесь, поедем в одно укромное место.
– Зачем, Гоген? – Нимруд устал после перелета. Ему совершенно не хотелось отсюда уходить. – Мне нужно готовиться к завтрашней аудиенции.
– Это ты так готовишься? – иронично поинтересовался Гоген, кивая на бокал в руках Нимруда. Бокал выглядел точной копией капитанского. – Я в этой хате ни слова не скажу без… гм… предварительной подготовки.
– Ты достанешь кого угодно, Гоген.
Но про себя Нимруд согласился с доводами Гогена. Вспомнилась ему и странно низкая цена на эту великолепную квартиру. Пожалуй, некоторая осторожность не помешает. Впрочем, излишняя паранойя тоже ни к чему. Кому он здесь нужен, чтобы тратить кредиты и время на слежку? Сын уездного лорда, чьи владения в двух сотнях парсеков отсюда. Разве что…
– Черт возьми! Мы же совсем забыли…
Лапа Гогена намертво запечатала ему рот.
–… забыли купить что-нибудь в городе? – продолжил за него фразу Гоген.
Капитан смотрел на них, как на умалишенных. Но убывающий уровень коньяка в его «аквариуме» мог примирить капитана даже с сумасшествием окружающих.
– С вашего позволения, я останусь здесь. Буду обживаться потихоньку, – нетрудно было догадаться, что обживаться капитан будет, не вставая с кресла до полного уничтожения литровой бутылки коньяка.
Ехать пришлось долго. Гоген в целях то ли экзотики, то ли экономии усадил Нимруда в рикшу, вместо обычного такси. На возмущение Нимруда, привыкшего к комфорту, он ответил, что тише едешь, дальше будешь. По его словам, далеко не все местные таксисты имели воительские права. А уж совесть отсутствовала у всех поголовно.
Рикша вялой рысцой вез их по улицам города. Картина оказалась довольно неприглядной. Толпы бездельников слонялись по улицам, переходя от бара к бару. Вызывающе одетые женщины легкого поведения скучающе курили и игнорировали сальные шуточки штатных тунеядцев. Центр, кроме нескольких, с размахом построенных муниципальных зданий, был неотличим от грязных подворотен удаленных трущоб. Создавалось впечатление, что здесь царит круглосуточная сиеста, и о работе никто и слыхом не слыхивал.
– Иштар меня возьми, что за дыра, – брезгливо оглядывался по сторонам Нимруд.
– Привыкай, – угрюмо ответил Гоген. – Тебе здесь управлять.
– Что? Чтобы я управлял этим сбродом?
– Так, а зачем ты притащился в такую даль? – удивился Гоген.
– У меня письмо к местному правителю.
– Какому правителю? Нет здесь никакого правителя, и отродясь не было.
– Все просто. Мы летели на другую планету, она здесь в паре парсеков. Но выпали из гиперпространства почему-то сюда. Капитал слюной изошел, ругаясь, но так и не понял, как это могло произойти. Впрочем, от нашего шаттла можно ожидать всего, чего угодно.
– Гм… с вами не соскучишься. Ну, а кому письмо? Я тут знаю всех в радиусе десяти парсеков.
Нимруд молча протянул письмо. На конверте переливалась витиеватая голографическая надпись: «Нуту Ганрею. Лично в руки».
– Ого, – присвистнул Гоген. – А у тебя случаем письма к Господу Богу не завалялось? Не слабые связи у вас, молодой человек. Только к столице Торговой Федерации придется уж потопать ножками. Это не близко, но неймодиановские слоны, штука шустрая. Летать на них одно удовольствие.
Гоген даже облизнулся при упоминании о слонах. В голосе ощущалась зависть.
– Только заказывай бизнес-класс. Летать вместе с пехотой или, не дай бог, органикой я не намерен.
Нимруд удивленно посмотрел на Гогена. Он не припоминал, чтобы приглашал Древнего с собой.
Пока Гоген разглагольствовал, рикша, наконец, довез их до нужного дома.
– Слезай, приехали, – весело сказал Гоген, спрыгивая с коляски.
Район ничем не отличался от десятков других, которые они проезжали. Такой же грязный и шумный.
– Это твое укромное место? – Нимруд брезгливо оглядывался по сторонам.
– А чем плохо? – Гоген схватил своей когтистой лапищей, стоящую рядом девицу, за мягкое место. – Как жизнь, Матильда? Не обижает клиент?
Матильда привычно взвизгнула и манерно отстранилась от Идола.
– Не идет крупный клиент, – она поправляла платье после «нежностей» Гогена. – Все больше нищие Древние лапают. Ты вообще думаешь платить? Скоро тысяча и одна ночь на счетчике будет.
Похоже, Гогена в этом районе отлично знали. И, разумеется, он оказался всем должен.
Гоген повел Нимруда в дом. Первый этаж благоухал запахом дешевых духов и еще более скверной кухней. Узкая лестница, кишащая крысами, привела их под самую крышу. На площадке стояла только одна дверь, но эта дверь являлась произведением искусства. На ней было два отпечатка ладоней и сканер сетчатки глаза. Барельефы каких-то злобных демонов и две горгульи по краям. Металл дверей отбрасывал блики какого-то серебристо-зеленоватого цвета.
Гоген нажал кнопку коммуникатора. Через несколько секунд экран ожил, и проступило изображение маленькой скрюченной фигурки, колдующей над древней электронной платой.
– Сейчас, Гоген, сейчас! Вот только… – голос доносился, словно из подземелья.
Наконец, дверь бесшумно открылась. Комната оказалась неожиданно большой. Впрочем, для свалок обычно предпочитают пространство побольше. А именовать это помещение иначе, чем свалкой, никому бы в голову не пришло. Правда, свалка оказалась весьма специфичной. Все углы щетинились зелеными электронными платами неопределенного возраста и происхождения. Допотопные громоздкие мониторы служили тумбочками, или стульями, уж как подсказывала фантазия и воспитание. Хозяин, как ни странно, сидел в окружении ультрасовременных голографических экранов и с раздражением ковырял отверткой один из экспонатов своей свалки.
– Это же надо, так извращаться, – бормотал он. – Руки повыдергивать этим крестьянам. Научены органику копать, так копайте, а электронику оставьте умным дядям, то есть мне.
Видимо, он добился, чего хотел, потому что удовлетворенно откинулся в кресле и весело посмотрел на гостей абсолютно красными глазами без зрачков. Нимруд вздрогнул. Эти глаза выглядели так, словно были покрыты рябью, и по ним пробегали отблески чуть ли не демонического пламени.
– Гоген, мой лучший друг среди рептилий, – насмешливо пропел хозяин.
Похоже, что они действительно являлись друзьями, потому что подобные фамильярности Гогеном плохо переносились.
– Предвосхищаю твой вопрос, змей-искуситель. Денег у меня нет. Причем нет настолько давно, что я позабыл, как они выглядят.
– А мне и не нужно, – на лице Гогена читалось плохо скрытое разочарование. – Ты все еще работаешь на музей? Эта богадельня – недоразумение на теле планеты. Как можно работать бесплатно?
– Ящерицам этого понять не дано, мой наивный хвостатый прародитель. Впрочем, деньги нужны, но только на пользу археологии, – хозяин с любопытством посмотрел на Нимруда. – Рядом с тобой я вижу приличного человека. С каких это пор ты стал водиться с интеллигентными людьми?
– Хватит паясничать, ты, что, продал мое любимое кресло?
– Кресло? А у меня оно было? Ах, да, точно… Я поменял его на чудесный раритетный чайник со спиралью. Кстати, где он?
Гоген попытался не дать хозяину погрузиться в поиски и сразу перешел к делу.
– Нам нужна твоя помощь.
– Всем нужна моя помощь, – бормотал хозяин, ползая на коленках у себя под столом. – Где же этот чертов чайник?
– Да забудь ты про эту рухлядь! – Гоген терял терпение.
– Спасибо, что напомнил мне о том, что мне нужно забыть, – обиделся хозяин. – Это мой любимый чайник и без него я с места не сдвинусь.