В комнате повисла зловещая тишина. Леон чувствовал себя борцом на ринге, которому приходится отражать удары знатной дамы.
Сложив руки на подушечке, лежавшей у нее на коленях, леди Сейдж приказала:
— Расскажи мне, как она умерла.
— Точно не знаю. Я стоял на берегу. Я всегда ее там ждал, когда она вместе с другими жителями деревни выплывала на лодке в море, ожидая прибытия британского корабля. Она считала, что на берегу мне будет безопаснее. — Он немного помолчал. — И оказалась права, — добавил Леон с горькой улыбкой.
— Пожалуйста, продолжай, — попросила леди Сейдж. — Почему им обязательно нужно было выплывать в море, чтобы встретить иностранный корабль?
— Жители нашей деревни всегда спешили первыми добраться до такого корабля. Они наполняли свои каноэ всякой всячиной и стремились обменять ее на шелк, зеркальца и другие бесполезные сверкающие побрякушки.
Леон помолчал, пытаясь справиться с охватившей его печалью, и мысленно выругал себя за то, что пустился в эти болезненные для него воспоминания.
— Моя мать ездила с ними, чтобы найти среди людей, толпящихся на борту, одно знакомое английское лицо — лицо вашего сына. Он поклялся ей, что непременно вернется, и она ему верила.
— Понимаю, — еле слышно сказала леди Сейдж. — Мне очень жаль, что с твоей матерью произошел несчастный случай, но…
— Это не был несчастный случай, — прервал ее Леон. Взволнованный, он вскочил с места и сделал несколько шагов в направлении леди Сейдж. Боксеры глухо зарычали. — Я в этом совершенно уверен, — продолжал Леон. — Только не знаю точно, что случилось. Со своего места на берегу я не мог разобрать: то ли с корабля открыли огонь по каноэ, то ли их просто облили керосином и подожгли.
Леон услышал за спиной сдавленный крик ужаса и твердо знал, что это Ариэл. Он представил себе ее глаза, полные ужаса и печали.
— Спустя какое-то время, — продолжал Леон, решив, что уж коли начал, то выскажет им все, — вода в заливе стала красной от крови. Кровь пропитала прибрежный песок. Мои ноги тоже были красными. Я долго ждал, до тех пор пока на крики не прибежали мужчины. Они выловили прибитые к берегу тела.
Глаза Леона потемнели и подозрительно заблестели. Он невидящим взглядом смотрел в окно. Перед его внутренним взором всплывали картины прошлого.
— Горы трупов с обгоревшими частями тела, с выгоревшими лицами. Это было ужасно. Я день и ночь искал свою мать среди этих трупов, но так и не нашел.
Леон вскинул голову и с шумом втянул в себя воздух, пытаясь вернуть лицу безразличное выражение. Зачем он только обрек себя на муки воспоминаний?
— Вот так умерла моя мать, — сказал он.
— Боже, — прошептала леди Сейдж, и ее лицо побледнело.
За спиной Леона раздались вздохи.
— Но почему? — спросила вдова. — Почему?
— Репрессия, — ответил Леон, пожав плечами. — Месть за что-то, что случилось на другом острове, в другой деревне неделей раньше. Короче говоря, решили преподать урок дикарям, вселить в них страх перед могуществом британской короны, чтобы неповадно было подплывать к ним и иногда красть то, что плохо лежит. Официальная политика страны: нападение — лучший способ защиты.
— Послушайте, Сейдж! — возмутился Каслтон, вскакивая с места. — Я не позволю вам…
Последние слова Каслтона утонули в шуме голосов, раздавшихся у входа в зал. В комнату вбежал человек, бессвязно выкрикивая какие-то слова. За ним следовал взволнованный дворецкий. Боксеры вскочили со своих мест и с громким лаем рванули к двери. Рыча и скаля зубы, они скакали вокруг ворвавшихся в зал мужчин, пытаясь укусить их. Одной из них, Фелисити, как решил Леон, хотя он мог и ошибиться, удалось ухватить того, что моложе, за ногу. Человек вскрикнул от боли и с громкими проклятиями стал мотать ногой, пытаясь сбросить собаку.
— Успокойся, Адам! — закричала леди Сейдж. — Перестань трясти ногой. Так ты ее еще больше возбуждаешь. Фелисити, моя сладкая, иди к своей мамочке. Фейт, мой ангел, вернись на место.
Фейт послушно вернулась и заняла свое место рядом с хозяйкой, в то время как Фелисити продолжала крепко держать зубами свою жертву. Леону пришла в голову мысль, что лучше подружиться с боксерами, чем с несчастным Локби, о чем он думал еще минуту назад.
Бешеная схватка продолжалась до тех пор, пока Локби не извернулся и не ударил собаку по морде тыльной стороной руки. Фелисити заскулила и забралась под стол, унося с собой клок одежды несчастного.
— Посмотри, что ты наделал, — упрекнула леди Сейдж своего внука. — Ты только расстроил ее.
— Я тоже расстроен, — ответил молодой человек, рассматривая укушенную ногу.
— Принеси ее мне, — приказала бабушка.
— Я должен принести ее? — не веря своим ушам переспросил внук. — Чтобы она меня укусила еще и за вторую ногу? Если вы так любите свою собачонку, то почему бы вам…
— Адам! — резко прервала его мать.
Локби посмотрел в ее сторону, и она кивком головы приказала сыну выполнить приказ бабушки. Крепко сжав зубы, Локби с явной неохотой двинулся к собаке.
— Будь с ней понежнее, — предупредила бабушка, не скрывая, что сцена веселит ее.
Леон в душе тоже веселился. Эта старая лиса, как он мысленно назвал леди Сейдж, не так уж и плоха.
При других обстоятельствах он бы с удовольствием с ней подружился.
— И не смей больше раздражать ее, — приказала леди Сейдж.
Локби встал на корточки и начал звать собаку. Он свистел, стучал ладонью по полу, ползал вокруг стола, а его мать, стоя рядом, давала ему советы. Фелисити не двигалась с места и только полными ужаса глазами смотрела на него.
Леон наслаждался спектаклем. Наконец он не выдержал и встал.
— Леон Дюванн, — представился он, протягивая молодому человеку руку.
Не поднимаясь с колен, Локби с явным неудовольствием протянул ему руку, и они обменялись рукопожатием.
— Локби, — отрывисто-грубо представился он.
— Не возражаете, если я попытаюсь вытащить ее? — спросил Леон, кивая на собаку.
По лицу Локби можно было понять, что Леон был последним, от кого он мог принять помощь, однако, бросив полный отчаяния взгляд на собаку, неохотно кивнул.
— Попробуйте, — сказал он, поднимаясь.
Леон встал на колени и позвал собаку на местном островном диалекте, который невольно слетел с языка. Фелисити навострила уши. Продолжая разговаривать с боксером, Леон подполз к животному ближе и протянул руку. Собака обнюхала его пальцы. Тотчас ее хвост пришел в движение, и она принялась лизать его руку. Леон страшно удивился такой реакции, пока не вспомнил, что перед отъездом он гладил Принни. Фелисити, по всей вероятности, очень любила кроликов.
Уверенный, что теперь собака стала его верным другом, Леон вытащил ее из-под стола и отнес леди Сейдж, которая кратко поблагодарила его и, обласкав любимицу, вернула ее на место.
Кризис миновал, и все успокоились. В наступившей тишине на арену вышел дворецкий.
— Прошу прощения, мадам, — сказал он, — я пытался объяснить сэру Локби, что вы никого не принимаете, но он отказался слушать.
— Мне и так все ясно, — ответила леди Сейдж, взмахом руки отпуская дворецкого. — Понимаю, Адам, тебе наплевать на устои высшего общества, — продолжала она, — но я думала, что ты хоть на каплю уважаешь частную собственность. Или ты настолько ушел с головой в свои собственные дела и совсем уже помешался на радикализме, что для тебя не существует никаких законов? Почему ты считаешь, что имеешь право врываться в дом, куда тебя не приглашали?
— Вовсе нет, — ответил внук. — Дело в том, что меня пригласила сюда моя мама.
Леди Сейдж бросила уничтожающий взгляд на свою дочь.
— Мне ничего не оставалось делать, — ответила та. — Я была уверена, что ты совершаешь ошибку, в чем я уже сегодня убедилась. Адам имеет право здесь присутствовать.
— У Адама нет такого права.
— Мне непонятно, почему ты тянешь с подписанием бумаг о наследстве. Сначала ты была очень расстроена, потом отправилась в свое бесконечное путешествие. Если бы я тебя так хорошо не знала, то могла бы подумать, что ты пригласила этого дикаря для того, чтобы немного развлечься.