Она не стала задавать вопросы и лишь сказана:
— Я буду счастлива познакомиться с жителями деревни. Я всегда получала удовольствие, помогая прихожанам отца, и уверена, что подобная работа будет вдвойне полезна теперь, когда я твоя… жена. — Она застенчиво улыбнулась. — Я с нетерпением ожидаю приезда в Синклер-Холл.
Йэн долго и как-то странно смотрел на нее.
— Мэри, прежде чем мы приедем в Синклер-Холл, ты должна кое-что узнать. Это касается моей кузины Барбары. — Заметив ее озадаченный взгляд, он заговорил быстрее: — Мой отец… мой отец почему-то решил, что я когда-нибудь женюсь на ней.
Мэри словно окатили ведром холодной воды.
— Господи, Йэн! А как она сама понимает свое положение? Она ждет, что ты… женишься на ней?..
— Нет! Я не давал ей никакого повода. — Его губы сжались. — Отец, несомненно, рассердится, узнав о срыве своих планов, но Барбара прекрасно понимает, что для меня она лишь кузина, и больше ничего.
Уверенность Йэна несколько успокоила Мэри, а сообщение о планах отца, наконец, объяснило его непонятное волнение. Конечно, ей следовало бы расспросить подробнее, но странная сдержанность Йэна заставила ее промолчать. Последние дни пронеслись как в тумане, и ее чувства словно притупились.
Мэри озадаченно нахмурилась, когда Йэн спросил, не возражает ли она против продолжения путешествия.
— Кажется, ты говорил, что мы переночуем в гостинице, чтобы приехать в Синклер-Холл при свете дня.
Йэн отвел взгляд.
— Еще не поздно, и мы уже близко. В этих обстоятельствах кажется глупым спать в гостинице.
— Если ты считаешь, что так лучше, я не возражаю, — кивнула Мэри, пытаясь скрыть разочарование. Она хотела произвести как можно лучшее впечатление, а теперь появится перед новыми родственниками усталой, покрытой дорожной пылью.
Не заметив ее разочарования, Йэн открыл окно и приказал кучеру гнать лошадей.
Вскоре в экипаже стало так темно, что Мэри не могла различить черты лица мужа, но фонарь Йэн не зажег, просто сидел с закрытыми глазами, откинув голову на спинку сиденья, — должно быть, спал.
Мэри тоже закрыла глаза, но заснуть не могла. Скоро она приедет в свой новый дом, и начнется новая жизнь. Конечно, возникнет немало проблем, но что они значат в сравнении с тем фактом, что она никогда не испытает одиночества! У нее будет Йэн и семья, которую она сможет назвать своей.
Йэн не спал. Да и как он мог спать, сидя напротив женщины, которую назвал своей женой, если его терзало нестерпимое желание овладеть ею прямо в экипаже!
Но нет! Он не даст воли своим страстям. Он и так уже страшно несправедливо обошелся с Мэри. Он не имел права изливать на нее свою безмерную похоть.
Горькие мысли владели Йэном. Он и упрекал и убеждал себя одновременно. С той самой ночи, когда они занимались любовью, он беспрестанно думал о Мэри. Их близость ошеломила его, ни о чем подобном он не смел и мечтать, не думал никогда, что подобное вообще возможно.
Последние два дня Йэн делал все, что в его силах, чтобы подавить физическое желание и обращаться с женой с уважением, но время шло, а задача не становилась легче.
Столько лет он хотел, чтобы кто-то заботился о нем, не пренебрегал его чувствами. Искреннее внимание, с каким Мэри слушала рассказ о смерти его брата, убедило его: эта женщина не безразлична к чужим страданиям. Именно поэтому Йэн не остановился в гостинице еще на одну ночь. Он боялся, что не выдержит — не сможет отказать ни ей, ни себе.
Экипаж накренился, и их ноги столкнулись. Йэн, вздрогнув, отодвинулся и открыл глаза, отчаянно выискивая хоть что-то, что могло бы отвлечь его от жара, вызванного этим нечаянным прикосновением… Его горящий взгляд встретился с глазами жены, даже в темноте сияющими, как два прозрачных озера, полных расплавленного золота. Йэн не нашел в себе сил отвернуться.
— Йэн, в чем дело? Что случилось? Что я сделала?..
— Мэри, я должен кое-что объяснить… Много лет я вел… э… не очень образцовую жизнь. Ты знаешь, что меня называли лордом Грешником — и враги, и друзья. Боюсь, это имя было вполне заслуженным. — Его лицо стало очень серьезным. — Я говорил тебе, что с той жизнью покончено. Я хочу начать все сначала.
— Да, но что?..
— Пожалуйста, не прерывай. Мне очень нелегко говорить. Я… ну… у меня было много любовных связей.
Мэри все же прервала его, и он еле расслышал ее слабый голос:
— Понимаю: я не удовлетворяю тебя… Йэну не надо было видеть ее румянец, чтобы ощутить, как сильно она покраснела, и он бросился разубеждать ее: