Почему она бередит его старые раны? В конце концов, он может ей рассказать, хотя это ничего и не решит. Его холодные глаза встретились с решительными глазами жены.
— Мой отец считает, что это я управлял экипажем, когда тот перевернулся, но он ошибается. Я действительно просил Малькольма дать мне поуправлять новым фаэтоном, и отец знал об этом, но Малькольм не уступил. Мой брат сам погнал экипаж слишком быстро. Ошибка стоила ему жизни.
Глаза Мэри округлились от ужаса.
— И ты позволил отцу считать, что это был ты?..
— Я два дня не приходил в сознание, а когда очнулся, отец уже поверил в худшее. Я был признан виновным без суда и следствия.
— Ты должен рассказать ему правду! Он жестоко и несправедливо обошелся с тобой!
Йэн покачал головой.
— Я не могу… и не расскажу… никогда… Мэри, ты хочешь, чтобы тебе верили? Почему я должен желать меньшего? Ты хочешь, чтобы я верил тебе, когда никто не верит мне?!
Не добавив больше ни слова, Йэн развернулся и покинул комнату.
Как-то утром Малькольм Синклер остановил сына, когда тот собирался на верховую прогулку.
— Ты не мог бы пройти со мной в библиотеку, Йэн? На минуту? — как бы, между прочим, спросил граф.
Йэн заколебался. Он не хотел спорить с отцом. Малькольм смотрел на сына в упор.
— Как я и сказал, всего лишь на минуту.
— Конечно. — Йэн пожал плечами и последовал за отцом в библиотеку.
Малькольм обошел огромный стол орехового дерева, сел. Йэн опустился в красное кожаное кресло.
— Я заметил, что ты предпринял некоторые изменения в поместье.
Йэн замер. Он не хотел споров с отцом: те времена, когда он делал все из чувства противоречия, давно прошли. Однако он не собирался прекращать то, что начал. Впервые в жизни Йэн чувствовал себя в Синклер-Холле на своем месте.
Он посмотрел отцу в глаза.
— Да, кое-что изменил.
Малькольм взял с заваленного книгами и бумагами стола какой-то лист.
— Я вот подумал — не хотел бы ты прибавить к своим заботам еще одну?
Йэн распрямил плечи. Не ослышался ли он? Неужели своенравный Малькольм Синклер действительно просит его помощи? Никогда он не думал, что такой день настанет.
Малькольм продолжал:
— Я узнал, что сквайр Уэнсли решил продать большой кусок своей земли. Согласно отчетам, это самая лучшая часть его собственности. Сегодня утром у меня дела в деревне. Не хочешь ли ты поехать и переговорить со сквайром? Мы могли бы приобрести эту землю.
— Какую цену мне предложить? — Йэн не верил своим ушам.
Отец ответил с нарочитой небрежностью:
— Любую, какую сочтешь приемлемой. У меня есть причины думать, что на твое суждение можно положиться.
Это было не совсем то, чего он ждал от отца. Если честно, он надеялся хоть на какое-то проявление привязанности. Однако эта просьба уже указывала на то, что граф поверил в сына. Но почему именно сейчас?
— Да, конечно. Я займусь этим сегодня же. За моей лошадью может поухаживать грум… — Йэн не выдержал. — Почему сейчас, отец? После всех этих лет?..
— Женитьба на Мэри сделала тебя мужчиной, Йэн. Даже я понимаю это.
— Так, значит, это вызвано лишь твоим уважением к моей жене?
Малькольм посмотрел сыну в глаза, слова дались ему явно нелегко.
— Не совсем так. Есть кое-что… Достаточно сказать, что я не всегда говорил и делал то, что следовало.
Безусловно, это не было извинением или тем более — признанием в любви, но фраза эта оказалась гораздо большим, чем Йэн ожидал от отца…
Направляясь к выходу, Йэн встретил кузину. Барбара как раз надевала на темное платье легкую накидку того же мышиного цвета, что и ее очень строгая шляпка.
— О, Йэн, как удачно, что я вас встретила! Это вас ждет у входа экипаж?
— Меня.
Барбара улыбнулась и положила ладонь на его руку.
— Вы не могли бы довезти меня до рынка? Мне кое-что необходимо купить. Конечно, если это не доставит вам лишних хлопот.
Йэн взглянул на дверь, уже открываемую дворецким. Несколько минут назад Франсис сказала экономке, что Мэри отправилась на прогулку. Может, он увидит ее до отъезда?
— Йэн? — тихо напомнила о себе Барбара.
Йэн рассеянно повернулся к ней.
— Никаких хлопот. Я буду счастлив подвезти вас. Пожалуйста! — Он махнул рукой в сторону двери.
Победно улыбаясь, Барбара прошествовала перед ним на парадное крыльцо.
День был прекрасный, солнце ярко светило с безоблачного синего неба, но, подсаживая кузину в экипаж, Йэн жадно оглядывался, надеясь увидеть Мэри.
Ему даже показалось, что он заметил ее. Среди деревьев справа мелькнули сиреневые юбки. Он вгляделся, но не увидел ничего, кроме качающихся на легком ветру ветвей вязов и дубов.