«Он что — стихи, что ли, читает?» Для Куперника мрачноватая торжественность этого безумия была выше его понимания. «Сложноватый, экскюзе муа, для меня английский», — нарушил гробовое молчание наивный Куперник, несколько очумевший от происходящего. Эдмунд тут же повернулся на загадочные для него звуки русской речи.
«А вы что здесь делаете?» — грозно спросил он Куперника.
«Я поэт-переводчик. Из Москвы», — сказал тот и чуть ли не полез за паспортом для подтверждения личности. В поисках поддержки он оглядел присутствующих, однако встретил лишь беспомощное пожимание плечами; каждый был втайне рад тому, что внимание Эдмунда сосредоточилось не на нем лично, а на ком-то другом.
«Вы не похожи на поэта. Поэты не выглядят так романтично. Вы — браконьер». Несмотря на протесты Куперника, Эдмунд продолжал надвигаться на него. «И не спорьте. В наказание за это назначаю вас главным битером. Загонщиком. Бывшие браконьеры лучшие помощники егерей. А некоторые сами становятся егерями. Вы должны издавать непоэтические звуки. Вот вам банка, вот вилка». Эдмунд схватил со стола пустую банку из-под пива, вилку и оглушительно забарабанил вилкой по банке. Потом потянул за руки всех остальных гостей — Мэри-Луизу, Сорокопятова, растолкал задремавшего Бравермана. Каждому он совал в руки тарелки, банки, ножи и вилки. «Вы все загонщики, становитесь по углам, выгоняйте фазанов из-под диванов, из-за шкафов, из-за книжных полок. Готовы ли стрелки? Я слышу, как сжимается кольцо загонщиков, шуршат сухие листья у них под сапогами, хрустят ветки, гремят погремушки, хриплые окрики, хлопают крылья, флоп-флоп-флоп, клацают затворы, клац-клац-клац, вы слышите оглушающий грохот?»
«По-моему, кто-то стучит в дверь», — Мэри-Луиза была первой, кто очнулся, поняв, что стуку и грохоту бредового монолога Эдмунда вторит вполне реальное эхо. «Это, наверное, опять чертовы Макрели!»
«При чем тут макрели? Разве мы разыгрываем рыбную ловлю? Ничего не понимаю. Охота вроде бы на фазанов?» — забеспокоился Куперник, послушно колотивший вилкой по жестяной пивной банке. Эдмунд резко поднял руку, и в комнате все стихло.
«Я подозреваю, что он здесь. Главный егерь. Gamekeeper. Everything's a game for him», — чуть ли не шепотом проговорил Эдмунд.
Он был выше других ростом и потому первым увидел, как доктор Генони отделился от стены в дальнем углу и возник за спинами присутствующих, со своим докторским саквояжем наготове. Все расступились, пропуская вперед Генони. Эдмунд шагнул к нему навстречу с улыбкой жертвы на устах. Он чуть ли не декламировал.
«Жертва уготовлена. Ружьё заряжено. Я жду выстрела. Нечестного выстрела. Низкого выстрела». Он покорно опустился на стул. Доктор приблизился, раскрыл саквояж, достал оттуда шприц и ампулы…
«Ради бога, не надо, не надо!» Голос Сильвы прозвучал надтреснуто и беспомощно. Она рванулась вперед, но была подхвачена под руки Виктором и Феликсом.
«Итак, главного героя мы заполучили», — сказал Генони, сделав укол Эдмунду. Он затем повернулся к гостям и объяснил тоном председателя церемоний (или камергера, или гофмейстера, или чемберлена): «Остается сменить декорации. Сколько персонажей в этой психодраме на охоте? Раз, два, три, четыре, плюс загонщики», — оглядывал он присутствующих, закладывая пальцы. «Я полагаю, трех такси нам хватит? Через час мы будем в поместье, действие укола пройдет, и можно будет начинать спектакль». Присутствующие переглянулись, и толпа гостей пришла в движение.
«Если не ошибаюсь, герой Пиранделло, вновь обретя ясность рассудка, понимает, что единственный способ сохранить разум в безумном мире — продолжать строить из себя сумасшедшего», — сказал Феликс после некоторого колебания, все еще держась в стороне от остальных. Он сидел на подоконнике и, поджигая один за другим обрывки газет с намалеванными номерами, кидал в пепельницу. Неожиданный порыв ветра раздул тлеющие в пепельнице бумажки. Раздался глухой выстрел дальнего грома. Зной надломился и рухнул, неожиданно, как от шальной пули. Надвигалась гроза. От порывов влажного ветра черные, как соринки в глазу, мелкие обугленные обрывки с дымком стали вылетать из окна. Со стороны можно было подумать, что в квартире пожар.
23 Asylum
Обговорили меню скромного ужина. В качестве zakuski решили доесть остатки фазана. Затем запеченную в фольге свежую шотландскую семгу с лимоном. Кроме того, доктор Генони запасся бутылкой марочного португальского порта из подвалов лорда Эдварда.