— Спасибо, Генри, — сказала Кора, удивленная и польщенная этой похвалой.
— Вот мы, сталоть, и прибыли, леди, — провозгласил Генри, остановив лошадей перед большим и красивым зданием, выстроенным в классическом стиле прошлого столетия. — Позвольте пригласить вас в Вустершир, резиденцию ихней светлости. Тут, ста-лоть, есть на что глянуть, один дворец чего стоит, выстроен знатно, как говорится, по всем правилам искусства, да и вокруг, вишь ты, сплошная красота. Я вам прямо скажу, таких, сталоть, картин природы нигде не увидишь, разве что художник нарисует на полотне. Сейчас еще что! Сейчас осеннее время. А вы вот приезжайте-ка сюда летом, сами увидите.
Генри соскочил с двуколки и, прежде чем помочь сойти Рут и Коре, подбежал к парадным дверям и постучал.
— Мистер Дибли, — обратился он к пожилому дворецкому, отворившему двери, — у нас тут гости, миссис Прайс и мисс Кора. Их карета поломалась, так вот ихняя светлость велели доставить их сюда, а сами они воротятся позже.
— Спасибо, Генри, — сказала Рут.
Она не знала, Джордж ли предупредил кучера, чтобы тот не сообщал подлинных обстоятельств происшествия и причин, по которым они оказались здесь, или Генри сам решил так поступить. Она улыбнулась дворецкому. Ее манеры — дружелюбные, но не допускающие панибратства, должны были, как она надеялась, понравиться ему, хотя она и понимала, что истинную леди такие вопросы занимать не могут.
— Надеюсь, мы не доставим вам слишком много хлопот, — сказала она. — Но будем весьма признательны, если нам дадут возможность погреться у камина и выпить по чашке чая. Лорд Фицуотер обещал скоро быть, но когда именно — точно не скажу.
— Конечно, миссис Прайс, прошу вас, пожалуйте в дом, — сказал Дибли. — Надеюсь, никто из вас не ушибся при поломке кареты?
Говорил дворецкий вежливо, но Рут заметила едва уловимую тень неудовольствия, промелькнувшую на его лице, когда он слушал ее.
— Нет, только немного испугались, спасибо за внимание. Да! Вот еще что, нам обязательно надо написать близким, которые, наверное, уже беспокоятся.
Говоря это, она взглянула на Генри.
— Да, мэм, я зайду за письмом, как только отгоню лошадок на конюшню и приберу двуколку. А после сразу же поскачу, сталоть, в Бат.
— Сюда, пожалуйте, леди, — сказал Дибли, следуя за ними в малую гостиную. — Пойду распоряжусь насчет камина и принесу вам чай.
— И не забудьте, пожалуйста, сразу же прислать письменные принадлежности, — напомнила Рут.
— Конечно, мэм.
Дворецкий, отвесив церемонный поклон, с достоинством удалился. Почти сразу же пришла горничная и принялась разводить огонь в камине, а за ней следом — ливрейный лакей с бумагой, чернильницей и пером. Вскоре явился и сам Дибли с чайным подносом, на котором, кроме чая, стоял еще графинчик с вишневым ликером и блюдо с тостами и бисквитами.
— Миссис Роналдсон, наша экономка, мэм, беспокоится, что вы проголодались, — пояснил он. — Перекусите пока. И звоните, если вам понадобится что-нибудь еще.
— Благодарю, мистер Дибли, вы очень внимательны. — Рут улыбнулась одной из своих самых лучезарных улыбок, и глаза ее засветились. — И пожалуйста, передайте миссис Роналдсон нашу горячую благодарность. Думаю, нам действительно не мешает слегка перекусить.
Рут вопросительно взглянула на Кору, и та кивнула.
— Ужин будет подан позже, — сказал Дибли уже чуть теплее, чем говорил прежде. — Так, значит, мэм, вы не знаете точно, когда вернется его светлость?
— Боюсь, что нет.
— Генри передал мне пожелание его светлости обеспечить вас всем необходимым и позаботиться о том, чтобы вам было удобно и покойно, — сказал дворецкий. — Поэтому я подумал, что мы не станем откладывать ужин в ожидании его светлости. Накроем на стол в обычное время.
— Спасибо, мистер Дибли.
Рут проводила дворецкого взглядом. Как только он вышел, странная улыбка раздвинула ее губы. Она находилась в доме Джорджа, разговаривала с его слугами. Если Джордж действительно решил жениться на ней, тогда в один прекрасный день они станут и ее слугами. Нет, уж очень это странная мысль, Рут и сама удивилась ей.
Хотела бы она знать, что сказал бы этот чопорный Дибли, узнай он о ее отношениях с его господином. Одобрил бы это? Скорее всего, подумал бы, что на роль леди Фицуотер она совершенно не годится.
Рут огляделась. Даже эта небольшая гостиная была обставлена со всевозможной роскошью, так что легко можно представить себе, каковы же остальные комнаты и их обстановка. Один из домов Джорджа, как сказал Генри.
Конечно, она знала, что Джордж живет в мире, существенно отличающемся от всего, с чем ей приходилось сталкиваться. Но ее представление об этом мире всегда было слишком туманным и неполным. Действительность же превзошла все ожидания. Даже дом сэра Эдуарда Хофбрука казался по сравнению с этим великолепным дворцом совсем маленьким и скромным. А ведь особняк эсквайра считался самым роскошным в их краях!
Дома, которые она посещала в Бате, — дело совсем иное. Возможно, потому, что мир, в котором живут мистер Мортон и семейство Редфорд, не слишком-то сильно отличался от ее собственного мира. Если бы они встретились с ней в «Толстом Коте», они, конечно, заметили бы разницу между Рут — хозяйкой гостиницы и той Рут, которую они видели на приеме у миссис Ренфрю. И все же воспитание, которое она получила в доме родителей, позволяло ей общаться со всеми этими людьми на равных.
Но даже ее детские воспоминания не могли подсказать ей, как вести себя в столь великолепном доме. Она взглянула на Кору и по ее виду поняла, что и девушка переживает нечто подобное.
— О, мэм, я и не представляла, что лорд Фицуотер живет в таком дворце, как этот! Надеюсь, он появится к ужину. Без него я буду нервничать и чувствовать себя так неловко, когда нам придется сидеть за столом, а вокруг будет столько слуг, следящих за каждым нашим движением.
— Я чувствую то же самое, — сказала Рут со вздохом. — Но, думаю, мы справимся. А сейчас давайте займемся письмами, Генри вот-вот освободится, чтобы ехать в Бат.
Глава 12
Джордж к ужину не вернулся, и они ели в одиночестве, сидя в великолепной столовой, на краю огромного стола, где им накрыли ужин.
Несколько картин, написанных маслом, украшали стены. Но среди них не было ни одной принадлежащей кисти хозяина. Он считал вульгарным развешивать по стенам собственного дома свои творения.
Гостьи действительно испытывали некоторую неловкость, ужиная без хозяина. Обе были переполнены впечатлениями от событий прошедшего дня, но ни у одной не было ни сил, ни желания обсуждать их в присутствии слуг. К тому же и Рут, и Кора чувствовали себя несколько скованно; они совсем не привыкли вкушать пищу в присутствии стольких слуг в роскошных ливреях, зорко подмечающих каждое движение и малейшее желание гостей и демонстрирующих при этом полное отсутствие какого бы то ни было выражения на лицах.
Рут приходилось особенно трудно. Кроме непривычной роскоши ужина и смущающего присутствия доброго десятка лакеев, ее терзало беспокойство, что кто-то может узнать в ней девушку из воровского притона. Джордж не раз рисовал ее еще в те времена, когда она жила в «Золотом Тельце», а в доме наверняка хранятся все его старые тетрадки. И совсем не исключено, что кто-то из слуг видел эти зарисовки и теперь мог связать одно с другим…
Мало того, кто-то мог слышать о ней какие-либо сплетни и кривотолки, вроде того, что она, спасаясь от жизни в притоне, вынуждена была стать любовницей богатого человека. Ведь Джордж именно так и думал, когда они встретились на дороге в Бат, и несколько дней она не могла уверить его, что это неправда. Поэтому вполне вероятно, что кто-либо из его домашней челяди слышал о ней нечто в этом роде.
Она внимательно вглядывалась в лица ливрейных лакеев, но прочитать на них хоть что-нибудь не представлялось возможным. Слишком уж эта публика вышколена, так что, как бы они ни относились к вам, по их физиономиям вы никогда не узнаете, что они действительно о вас думают. Рут, правда, заметила вначале тень недовольства, промелькнувшую на лице дворецкого, но, возможно, это было просто следствием того, что гостьи явились неожиданно, что не могло не нарушить привычного распорядка жизни этого почтенного дома.