Он поцеловал ее руку, шею и губы.
В пышной и торжественной обстановке в Вестминстере Роберт был провозглашен графом Лестером.
Королева настояла на том, чтобы до отъезда в Шотландию сэр Джеймс Мелвилл присутствовал на церемонии, чтобы он смог доложить своей госпоже, как высоко ценила королева человека, которого предлагала своей дорогой сестре в Шотландии.
Елизавета никому не позволила облачить его в новую мантию и сделала это сама. Роберт выглядел очень торжественно и величественно и никогда еще не был он так красив, как в своей парадной мантии.
Все присутствующие обратили внимание на нежные взгляды, которыми его одаривала королева, и, когда он склонился перед ней и опустил голову, она не смогла устоять, чтобы на глазах у всех не погладить его шею.
Она повернулась к шотландскому послу и с горящим от любви и гордости лицом сказала:
— Как он вам нравится?
— Он несомненно достойная персона, — ответил Мелвилл. — И он рад служить королеве, которая отмечает и награждает за добрую службу.
Елизавета улыбнулась, и ее взгляд остановился на молодом лорде Дарнли, который, являясь принцем крови, стоял рядом с ней. Она знала, что лицемерный посол находился в контакте — как ему казалось, тайном, — с этим молодым человеком и надеялся, что вместо графа Лестера тот станет мужем Марии Шотландской.
Она указала на Дарнли и произнесла с шотландским акцентом:
— Но вам больше по душе вон тот высокий парень.
Он был лицемером, этот человек. Но он не знал, как много ей известно о его тайных интригах. Посол вздохнул, думая, что доставит ей удовольствие:
— Ни одна здравомыслящая женщина, ваше величество, не остановит свой выбор на таком человеке — хотя он, как я слышал, очень здоровый, однако у него не растет борода и больно уж девичье лицо.
Королева дала понять, что довольна его ответом и перевела восхищенный взгляд на новоиспеченного графа.
Позже, на торжественном банкете в честь этого события, она усадила шотландца рядом с собой и снова напомнила ему о той большой привязанности, которую питала к Марии.
— Никому другому я бы не предложила Роберта Дадли, графа Лестера. Вы должны передать своей госпоже, что поступая таким образом, я оказываю ей самую великую честь, которую могла бы вообще кому-либо оказать. Я отдаю ей человека, за которого сама бы вышла замуж, если бы твердо не решила прожить и умереть девственницей.
— Мадам, — сказал он. — Вам не нужно меня в этом убеждать, потому что мне известен ваш царственный аппетит. Вам кажется, что, если бы вы вышли замуж, то остались бы просто королевой Англии, а теперь вы в одном лице — король и королева. Вы не потерпите, чтобы вами командовали.
Она окинула его оценивающим взглядом. А он не дурак, этот суровый шотландец.
Вскоре после того, как Роберт стал графом Лестером, отвергнутый Марией эрцгерцог Карл принялся снова искать руки Елизаветы. Екатерина Медичи пыталась заполучить королеву для своего сына, короля Карла, а когда это не удалось — для его брата, герцога Анжуйского.
Тем временем Елизавета по обыкновению притворялась, что рассматривает эти предложения с преувеличенным вниманием. Вопреки мнению Сесила и Совета она позволила Дарнли отбыть в Шотландию.
После того, как шотландская королева увидела безусого юношу с девичьим лицом, она влюбилась в него без памяти и решила обойтись без согласия королевы Англии. Она вышла за него замуж, и церемония уже свершилась, когда Елизавета узнала об их свадьбе.
Она выслушала эту новость очень спокойно и от души посмеялась над ней вместе с новоиспеченным графом Лестером.
Глава 7
Прошло уже восемь лет с тех пор, как Елизавета стала королевой, но она все еще не была замужем, и Роберт хотя и продолжал настаивать на их брачном союзе, но уже с меньшей надеждой, чем прежде.
Он разменял четвертый десяток, его красота слегка поблекла, но от этого не стала менее притягательной для женщин, и если королева все никак не могла решить, согласиться ли выйти за него замуж, то на свете существовало немало женщин, которые не колебались бы ни секунды, предложи он им это.
Теперь Роберт стал одним из самых богатых людей в Англии и одним из самых могущественных. Но он с лихвой заплатил за все эти милости и теперь даже начал подумывать о том, что цена была слишком высокой.
Он всегда очень любил детей, и тот маленький мальчик, который так благородно служил ему во время его заточения, не был исключением. Его постоянно провожали глаза детей, им нравилась его величественность, его могучая фигура, его красивое лицо. Он обращался с детьми так, как хотели бы все дети на земле — чуть-чуть небрежно, и не потому, что он опускался на их уровень, а потому, что каким-то чудесным образом поднимал их на свой.
Теперь он пытался разобраться в своем недовольстве. Он по-прежнему считал, что больше всего на свете желал бы брака с королевой. Однако у него было страстное желание иметь детей, особенно сыновей — и чтобы они были законными. Но какие у него остаются шансы на рождение законных сыновей, пока он продолжает ждать милости королевы? Конечно же, ему хотелось бы, чтобы его первенец стал наследником трона, но, может, Елизавета решила подождать до того момента, когда они состарятся и не смогут иметь детей?
Он слышал слова шотландского посла: «Мадам, мне известен ваш царственный аппетит. Вы хотите быть королем и королевой в одном лице».
В этих словах заключалась правда, и вполне вероятно, что она, которая не потерпела бы рядом равных себе, давно уже поклялась никогда не выходить замуж.
Конечно же, он изменял королеве, но его любовные похождения всегда хранились в секрете. Он не мог даже всего лишь задержать подольше свой взгляд на одной из придворных красавиц, потому что, если ревнивые глаза королевы и не засекут этого грешка, то уж ее шпионы непременно сделают это, а они находились повсюду. У него имелись влиятельные враги, которые надеялись свергнуть его, и одним из них с недавних пор стал Сесил, так как Роберт стал графом Лестером, а министр королевы не удостоился такой чести. Норфолк, Сассекс, Арундел — все эти влиятельные люди только немногие из числа его врагов. Он знал, что они тайно стремятся не допустить его брака с королевой, а притворно выказываемое дружеское расположение по отношению к нему — всего лишь следствие того, что в один прекрасный день Елизавета все-таки выйдет за него замуж. Он заподозрил, что это Сесил вбил в голову Елизавете идею женить его на Марии Стюарт, и хотя он с честью вышел из этого положения и даже приобрел титул графа Лестера, его не покидала мысль о том, что он оказался чуточку в дурацком положении.
Именно такие мысли засели в его сознании, когда он впервые обратил внимание на Летицию.
Летиция была одной из фрейлин королевы и внешностью напоминала ее саму, потому что являлась дочерью сэра Френсиса Ноллиса, кузена Елизаветы.
Королева благоволила к сэру Френсису и организовала для его дочери Летиции выгодный брак с лордом Хирфордом.
Хотя Летиция по-родственному походила на королеву, но справедливости ради надо отметить, что леди Хирфорд была настоящей красавицей, и ее негласно признали самой красивой леди при дворе. Прекрасный овал лица подчеркивал слоеный жесткий воротник. Ее волосы не были такими рыжими, как у королевы, а были теплого золотисто-желтого оттенка. Огромные карие глаза, белоснежные зубы, высокая и очень грациозная фигура — все это приковывало к ней внимание мужчин.
Она была дерзкой женщиной и ни в коей мере не боялась попасть в ситуацию, которая, если бы стала известна королеве, могла закончиться крахом для нее самой и Роберта. Ведь для нее самым важным было получить сиюминутное наслаждение. Она вышла замуж за человека, которого не любила, и никоим образом не расстроилась, когда заметила на себе взгляды Роберта Дадли. Уильям Деверо, лорд Хирфорд, был несколькими годами моложе Роберта и казался донельзя скучным зеленым юнцом по сравнению с фаворитом королевы — общепризнанным красавцем и самым желанным мужчиной при дворе.
Летиции показалось естественным, что она и Роберт влюбились друг в друга, и она поощряла его таким образом, что он уже был готов отбросить в сторону все предосторожности.