Она подала ему свою руку, и он пылко ее сжал. Он видел, что она довольна, ему удалось усыпить ее ревность, а он именно этого и добивался, не желая, чтобы она вмешалась в эту его новую авантюру.
Но, несмотря на все хитрости и уловки Роберта, Дуглас стала его любовницей только в последний день их пребывания в замке Бельвуар. Она боялась своего мужа, боялась королевы, поэтому организовать свидание оказалось совсем не просто.
Граф Лестер был докой по части таких дел. Ему удалось заманить ее во время охоты, он знал, что рядом находится гостиница, где они могли ненадолго остановиться и передохнуть. Он оказался таким очаровательным, таким любезным, что ему удалось провернуть это дело легко и изящно. Дуглас показалось, что он может все, по крайней мере, он был совершенно неотразим.
Правда, такой человек, как граф Лестер, не мог отсутствовать даже несколько часов, чтобы не привлечь чьего-то внимания. К счастью, королева не заметила его отсутствия, но нашлись люди, которые исподтишка улыбались и шептались по поводу нового любовного приключения милорда.
Когда королевская процессия покидала Бельвуар, любовники обменялись пылкими обещаниями.
Это произошло некоторое время назад, но Роберт никогда не терял интереса к Дуглас. Она была так очаровательна, так благовоспитанна, не демонстрировала свойственных всем Тюдорам вспышек раздражения.
Спустя два или три года после их первого свидания умер несчастный лорд Шеффилд. Роберт сожалел об этом, потому что, став вдовой, Дуглас изменилась. По натуре она была добродетельной женщиной, и только огромная страсть, которую сумел внушить Роберт, заставила ее нарушить супружеский обет, следовательно, она мучилась угрызениями совести и желала узаконить их союз. Пока был жив ее муж, этот вопрос, к счастью для Роберта, даже не мог возникнуть, но после его смерти, когда истек положенный срок, она начала умолять о браке. Леди Шеффилд полюбила его еще сильнее, чем в те восхитительные дни в замке Бельвуар. Она говорила ему, что тот день, когда она сможет очиститься от греха, скрепив их союз браком, станет самым счастливым днем в ее жизни.
В это самое время подкралась новая опасность. Дуглас прибыла ко двору, а ее сестра, Френсис Ховард, которая тоже находилась при дворе, влюбилась в Роберта. Сестры ревновали друг к другу, и их ревность дала новую пищу для сплетен.
А Дуглас продолжала умолять о браке. Роберт казался ей таким расстроенным.
— Но, моя дорогая Дуглас, тебе ведь известно, какое положение я занимаю при дворе. Ты знаешь, как я завишу от милостей королевы. Я не сомневаюсь, что потеряю все, чего достиг, если мы с тобой поженимся.
— А если пожениться тайно, Роберт?
— Неужели ты считаешь, что это можно будет долго держать в тайне от королевы? У нее повсюду шпионы. А у меня много врагов.
— Но наша любовь является тайной.
Он криво усмехнулся. Если бы это было правдой, то он бы чувствовал себя значительно спокойнее.
— Ты знаешь, — спросил он ее, — чем я для тебя рискнул?
— Ах, Роберт, если из-за меня на тебя свалятся беды, я себе этого никогда не прощу.
Он обещал ей подумать об этом, а пока совершенно бессмысленно совать свою голову прямо в петлю.
Потом настали смутные времена. Восстание и казнь Норфолка дали другую пищу для ума. При дворе появилась новая личность — сэр Френсис Уолсингэм, — протеже Бэгли и очень хитрый человек. Он был посланником при дворе французского короля, а вернувшись в Англию, стал членом тайного совета. Роберт заметил энергичные черты характера этого смуглокожего господина и постарался привлечь его на свою сторону, чтобы, в случае необходимости, вдвоем противостоять Бэгли. Эти дела отвлекли его внимание от Дуглас до того момента, когда ей стало необходимо покинуть двор, потому что она ждала ребенка.
Теперь Дуглас то веселилась, то впадала в депрессию. Она хотела ребенка, но не могла допустить, чтобы он появился на свет незаконнорожденным. Как она объяснит его появление окружающим? Ведь прошло уже несколько лет со дня смерти мужа. Роберт теперь обязан на ней жениться.
Сам Дадли колебался. А если родится мальчик? Разве не самым большим его желанием было иметь сына? Но… что скажет королева?
Он мучительно искал выхода из создавшегося положения.
Хотя Дуглас и была скромной женщиной, тем не менее ее никак нельзя было отнести к разряду женщин спокойных, у нее случались припадки меланхолии и истерики, и Роберт опасался, что во время беременности ее слабые места могут стать наиболее уязвимыми.
У него было много врагов, но имелись и сторонники. У него была семья. Его братья и сестры, и все, кто был связан с семейством Дадли, видели в нем своего лидера, и если он рухнет, то рухнут и они. У него имелись сторонники, которые зависели от него, поэтому он мог рассчитывать на их преданность. Без всякого сомнения, он был могущественным человеком, но, так как его могущество пришло к нему скорее через его личные качества, а не через его подвиги, он и относился к нему более легко, чем относился бы человек, который достиг его постоянным методичным трудом. Роберт во многом добился успеха, он верил, что может преуспеть там, где другой не осмелится сделать и попытку.
Поэтому, в конце концов, он решился на тайный брак с Дуглас в Эшере в присутствии только нескольких верных слуг в качестве свидетелей.
Это представлялось ему ловким ходом, потому что он был уверен, что королева не станет долго гневаться, если он не женится по всем правилам, и в то же самое время, в результате этой бутафорской свадьбы Дуглас сможет себя называть — при этом тайно — графиней Лестер и заглушить угрызения совести.
Так и случилось. Дуглас не могла уже думать ни о чем другом, а только о рождении ребенка.
Родился мальчик, и они назвали его Робертом.
Но их враги уже шептались между собой, что граф Лестер тайно женился и что он и Дуглас были любовниками еще до смерти лорда Шеффилда.
Смерть лорда Шеффилда! А теперь скажите, как умер лорд Шеффилд? Говорят, что от простуды. Может, имела место искусственная простуда, которая перекрыла ему кислород?
Им стоило только бросить взгляд назад, к другой смерти. Разве они забыли бедную леди, которую нашли со сломанной шеей у лестницы в Камнор-Плейс! Это случилось, когда лорд Роберт думал, что сможет жениться на королеве. А теперь граф Лестер желал жениться на другой, на леди, чей муж умер так вовремя.
Такие слухи всегда будут окружать такого выдающегося человека, родившегося под поразительно счастливой звездой.
Роберт должен был удостовериться, что подобные слухи не достигнут ушей королевы.
В это время в Англию пришли вести о самой кровавой резне, когда-либо имевшей место на этом свете.
В канун для Святого Варфоломея король Карл вместе со своей матерью Екатериной Медичи и герцогом де Гизом вдохновили парижских католиков на убийство тысяч гугенотов, собравшихся в столице на свадьбу дочери Екатерины, Маргариты, с Генрихом Наваррским.
Весь протестантский мир был потрясен до глубины души такой звериной жестокостью. Говорили, что по улицам Парижа ручьями текла кровь мучеников. Пришло донесение, что только в Париже было убито две тысячи человек, а в Лионе, Орлеане и многих других городах подобный ужас повторился. Сам благородный Колиньи — известный всему миру как достойнейший человек — стал одной из жертв, его участь разделил и его зять Телиньи, подобно многим другим господам самого высокого ранга.
Через пролив, разделявший две страны, переправлялись маленькие суденышки, и тысячи мужчин и женщин искали в Англии убежища. Весь протестантский мир был готов взять в руки оружие и направить его против католиков.
Проповедники метали громы и молнии со своих кафедр, королеве и ее советникам приходили письма-предупреждения. «Смерть католикам! — кричал народ. — Заключите союз с Германией, с Нидерландами и Шотландией! Выступите вместе против кровавых язычников! И немедленно отправьте эту опасную предательницу, язву на теле всего христианского мира, прелюбодейку и убийцу, Марию Шотландскую, на плаху. Разве не ее родственники, Гизы, стояли за этой резней? Герцог де Гиз замыслил этот план вместе с этой итальянкой Екатериной Медичи. Королева Англии в опасности. Не позволяйте ей принести на нашу землю грабежи, убийства и насилие ради убогого милосердия по отношению к ужасной женщине, которая, куда бы она ни попала, везде несет с собой проклятие Божие».