Робин и Статли, пересмеиваясь, то и дело обменивались улыбками с хорошенькими селянками, бойко торговавшими зеленым товаром, и молоденькими горожанками, которые тайком от строгих родителей бросали из-под ресниц быстрые лукавые взгляды на высоких стройных лучников. Одна из селянок – пухленькая рыжая девица лет пятнадцати – обтерла фартуком румяное яблоко и, когда стрелки проходили мимо нее, загородила им дорогу.
– Попробуй, оно сладкое, как мои губки! – пропела она, сунув яблоко Робину в руку, и окинула лорда Шервуда восхищенным взглядом карих глаз. – Если понравится, приходи вечером на танцы, я принесу еще!
– Как тебя зовут, красавица? – улыбнувшись, осведомился Робин и с хрустом надкусил яблоко.
– Спроси Дженни, – ответила девушка и, не удержавшись, чмокнула Робина в щеку звонким поцелуем, – только не смотри на других, если не хочешь меня обидеть!
– Что ты, милая Дженни! Разве можно смотреть на других, увидев тебя хоть раз? – весело усмехнулся Робин и, ловко поймав второе яблоко, брошенное ему девушкой, шлепнул ее по круглому заду.
Та довольно взвизгнула и, спохватившись, бросилась к своим корзинам, к которым уже подбирались проворные сорванцы.
– Я вас, воришки! – прозвенел за спинами стрелков ее высокий негодующий голос.
Робин, посмеиваясь, отдал второе яблоко Статли.
– Пойдешь? – спросил Статли, надкусывая яблоко так, что сок вскипел на губах.
– Нет, – подумав, ответил Робин, – не так уж она хороша, чтобы рисковать, оставшись еще и вечером в Ноттингеме.
Расслышав их разговор, Марианна резко обернулась и посмотрела на Робина.
– А если бы не в Ноттингеме? И достаточно хороша? – услышала она собственный голос, прежде чем сама поняла, о чем говорит.
Невозмутимо хрустнув яблоком, Робин изогнул бровь и негромко спросил:
– Ревнуешь меня, Марианна?
Заметив улыбку Статли и откровенную усмешку в глазах Робина, Марианна сдержала внезапное негодование.
– Нет, конечно! Лишь подумала, стоит ли тебе, лорду Шервуда, рисковать жизнью ради встречи с негордой девчонкой!
– Так я и не собирался, – ответил Робин и улыбнулся дразнящей улыбкой. – А ты, Саксонка, скоро можешь читать проповеди вместо Джона. Будь спокойна: я предпочитаю гордых девушек, не сразу уступчивых и подальше от Ноттингема.
Марианна посмотрела на него долгим взглядом и кивнула:
– Это правильно, мой лорд! Уступчивые девушки быстро надоедают.
– Хочешь дать мне совет? – прищурился Робин.
– А в нем есть нужда? Я помню, о чем вчера говорил Хьюберт: в умении обращаться с женщинами вам не нужны советы, мой лорд!
Статли несильно сжал локоть Робина, но тот лишь усмехнулся в ответ, не сводя с Марианны немилосердного взгляда. Она вспомнила, как прошлой ночью он пробудил ее от кошмара, каким ласковым был его голос, но сейчас перед ней был совсем другой Робин. Вилл говорил, что Робин – волк, который может в любой момент прикинуться домашним псом. На этот раз вышло наоборот: волк стоял перед ней во всем сознании собственной силы и получал удовольствие от ее негодования.
– Могу вернуться и попросить у нее яблоко и для тебя, – сказал Робин, с усмешкой глядя на Марианну. – Если ты предпочитаешь яблоки только от гордых продавщиц, шагай вперед!
Марианна смерила Робина возмущенным взглядом, отвернулась и пошла впереди, высоко подняв голову. Сама она была безмерно удивлена тем, как ее задели и разговор Робина с торговкой яблоками, и его слова о том, что если бы та была краше… Но сильнее всего она сердилась на себя – за то, что он так легко угадал причину ее возмущения.
Статли, глядя на гордо выпрямленную спину Марианны, бросил выразительный взгляд на Робина.
– Ешь яблоко, – посоветовал Робин, – и не лезь не в свое дело.
Они выбрались из толпы. Дикон, запыхавшись, наконец смог их догнать и подошел к Марианне. Остановившись, стрелки подождали далеко отставших Джона и Кэтрин.
– Вот уж не думал, что Джон при всем его благоразумии отправится с нами на Ноттингемскую ярмарку, да еще прихватит с собой жену! – удивленно сказал Статли, отыскивая в толпе могучую фигуру Джона.