У него было всего несколько течек. Они даже еще не начались, когда он встретил ее.
Или по-другому: она была единственной, по кому он скучал, когда у него эти течки начались. С самого начала он хотел только ее. Но он никогда… не звал ее. Это что-то новое. Никогда он не чувствовал себя таким одиноким и покинутым.
И он никогда раньше не оказывался во время течки так близко к Ледибаг. И она никогда… никогда…
Она была так близко, что мазнула его носом под подбородком. И в этой невыносимой близости она дышала его запахом.
Так близко, что он почуял ее запах.
А потом она ушла.
Адриан зарывается в скомканном подобии гнездышка из одеял. Зажимает коленями подушку, вторую обнимает обеими руками и представляет, что рядом кто-то есть. Он пытается не думать о Ледибаг. Пытается подумать о… другом альфе. Честно говоря, он предпочел бы и Нино, настолько одиноко и плохо ему было, но говорят, что феромоны других омег не могут успокоить. Так что это не сработало бы.
Но он хочет, чтобы так оно и было. Нино бы его понял. Нино понял бы даже то, что Адриан сам не смог объяснить. Сейчас у Нино скорее всего тоже течка, ну или хотя бы на подходе. Адриан смущен, что у них буквально с первой течки они наступают одновременно. Возможно, никто бы и в жизни не заметил, что она началась одновременно до окончания школы, так как он и Нино практически всегда зависали друг у друга день ото дня.
Адриану нравится эта идея. Было бы здорово.
Но это должен быть альфа, так что…
Хлоя бы обязательно пришла, думает он. Она бы не сумела все время лежать с ним и утешать, но с удовольствием бы прогнала всех, кого он не захочет видеть. Может его бы гладила Сабрина. Если альфы не будет, то почему бы бете не сделать все за нее? Или например, Ким. Вряд ли у него бы хватило терпения лежать тут с ним, но он мог бы отвлечь его от противных ощущений, растекающихся внутри. А Алья бы зачитала ему с десяток статей для Ледиблога, что было бы очень… нет, совсем не здорово, понимает Адриан. Он бы точно расплакался.
Абсолютно точно.
Роуз бы его обняла. Роуз хорошая. Она бы даже его приласкала, если бы он попросил, и даже сделала бы вид, что не считает странным то, что он заливается слезами. А Маринетт бы…
Маринетт бы…
Адриан не знает, что бы делала Маринетт.
Но он все равно хочет, чтобы она была рядом. Что бы ни делала Маринетт, она это делает чудесно. И она бы сделала что-нибудь. Что-то правильное. И если он не может иметь Ледибаг в качестве альфы, то Маринетт была бы прекрасным вариантом.
…а лучше бы, если бы рядом были они обе. Они обе такие хорошие и милые по сравнению с другими альфами. Он даже представить не может, чтобы они петушились или лезли в драку без причины. Они не стали бы его делить. Если Адриан не пришел сегодня домой, если бы покормил Плагга и снова перевоплотился, а потом Кот Нуар пришел к Маринетт, или если бы Ледибаг пришла на зов Нуара и… и…
Адриан заглушил вой подушкой.
Они могли бы. Могли бы держать его за руки. Дать ему опору. Может быть. Может быть легли бы рядом, с каждой стороны, и обняли его. Он бы чувствовал себя под защитой Ледибаг и Маринетт. Наверняка. Он был бы в безопасности.
Может быть. Хоть одна из них. Или обе…
Может, если бы он попросил, они бы гладили его.
Может одна из них обвила бы рукой его за плечи.
Адриан снова скулит. Плагг гладит его своей бархатной лапкой по щеке. В пижаме приятней, чем в джинсах. В кровати лучше, чем на ковре. Плагг был прав. Но Адриану не становится лучше. Он весь потный, противный, жалкий и упивающийся печалью.
— Ш-ш-ш, — шипит Плагг, снова гладя его. Этот жест напоминает Адриану о матери, может об отце до того как мама ушла. Совсем не похоже на Плагга. Адриан ждет, что его укусят или ущипнут или… или он не знает, чего ждет.
Плагг ничего из этого не делает.
У Плагга очень мягкие лапки. Плагг маленький, мягкий и очень теплый. Не настолько, чтобы мешать, но чего-то в его присутствии слишком много. Адриан тихо-тихо скулит, и Плагг в ответ мурлычет, продолжает гладить его лапками. Адриан обхватывает квами ладонями, прижимая его ближе, и Плагг, прижавшись к нему, мурлычет громче.
— Я знаю, что это больно, — мурлычет Плагг. — И одиноко. Но с тобой все будет хорошо.