Это и будет отвлекающим маневром в Лондоне, прямо посреди туристического центра. Ирландцы сказали мне, что разберутся с этим. Это означало, что все готово к нашей версии молниеносной войны.
Сегодня вечером банда Лоусона сгорит так же, как они сожгли мою маму и сестру. Скоро они сгорят в аду.
Я повернулся к своим солдатам, одетым во все черное, каждый из которых был вооружен чертовой тонной пистолетов, патронов и ножей. У Лоусона были целые команды людей, охраняющие заброшенные здания. Я не хотел рисковать. Мы должны были, черт возьми, ворваться туда и осыпать всех пулями. Без представлений. Без разговоров. Просто перестрелять всех к чертовой матери.
Потом я найду Лоусона и Фредди. Найду Ческу и Джина.
— У вас есть приказ, — сказал я своим людям. — Оставить Лоусона и Фредди нам, — сказал я, кивнув головой в сторону своей семьи. — Как только все их люди будут убиты, охраняйте периметр и не позволяйте никому из их организации выжить. Стрелять на поражение. Ни один из них не должен сделать ни вдоха, когда мы закончим с ними. — Мои солдаты кивнули, словно вынося приговор для жизней, которые собирались забрать.
Телефон Чарли звонил снова и снова, и он кивнул мне.
— Все готовы. Ройал, Симус, Вано, итальянцы... все. Вооружены и готовы к гребаному броску.
— Выходим, — приказал я своим людям, и все погрузились по фургонам. Майки и Джим, мои генералы, возглавили свои подразделения. Я забрался в последний фургон, вся моя семья села рядом. Как только сел, закурил еще одну сигарету. Проверил, заряжены ли пистолеты и все ли ножи на месте. Потом прислонился головой к стенке фургона и почувствовал, как он отъезжает.
Моя семья молчала, пока мы ехали в Дептфорд. Никотин успокаивал, и я боролся с гневом, который давил на меня, пытаясь вырваться на свободу.
Еще нет. Еще рано.
Но скоро. Скоро я выпущу на волю гребаных демонов внутри себя. И все они направятся к Фредди и Лоусону.
— Со мной все будет в порядке, детка. Обещаю, — говорил Винни своей воображаемой Перл. Его зрачки расширены. Он поцеловал ее в щеку и обнял. — Я никому не позволю причинить нам вред, — Винни посмотрел на меня, потом снова на Перл. — Я позабочусь о нем, клянусь.
Я глубоко вздохнул, зная, что он говорит обо мне. Эрик встретился со мной взглядом и кивнул. Он был готов. Более чем чертовски готов вернуть своего брата. Пара зелено-карих глаз проникла в мою голову, и я держал их там. Прямо в поле моего зрения. Я хранил их там, как талисман. Как гребаный проводник к моей девчонке, запертой в этом гребаном заброшенном гараже.
Я взглянул на свой телефон, замену того, который разбили эти ублюдки Лоусоны. Открыл приложение и увидел, что Ческа не двигалась уже тридцать минут. Судя по чертежам, которые нам удалось раздобыть, ее держали в каком-то подсобном помещении.
Я старался не думать о том, что она пострадала. Мне нужно было сдерживать свою ярость, пока мы не окажемся там. Мысль о ней в любом состоянии, кроме идеального, заставляла ярость наполнять кровь и просачиваться в мои кости, мою плоть, разрывая мое вынужденное спокойствие.
— Идем напролом, — сказал я своей семье, которая все еще смотрела на меня. — Точно так же, как мы поступили с русскими. Идем туда и никакой гребаной пощады. — Все они либо кивали головами, либо сжимали пистолеты, либо щелкали ножами. — Как только солдаты Лоусона будут убиты, начнем охоту на Олли и Фредди. — Моя рука в кожаной перчатке сжала приклад пистолета. — Позволим им вести. И сначала посмотрим, что они сделают. — Я указал на свой пистолет. — А потом достанем и их.
Остальная часть поездки прошла в молчании. Мы остановились, и водитель стукнул кулаком по перегородке между нами. Чарли ждал моего сигнала. Я снова проверил маячок. Девчонка из Челси все еще не двигалась.
— Сожжем их к чертовой матери, — сказал я Чарли, и он послал сигнал другим синдикатам, разбросанным по городу, чтобы они выдвигались и уничтожили этих уродов раз и навсегда.
Я закинул новую сигарету в рот, затем кивнул Эрику, чтобы он пинком распахнул двери фургона. Он так и сделал, мои солдаты выстроились в одну длинную гребаную стену смерти. Ублюдки Лоусона, удивленные нашим появлением, выскочили из заброшенных зданий, открывая стрельбу.
Я взвел курок пистолета, а затем обрушил гребаный дождь из пуль.
Приняв мой первый выстрел за сигнал, солдаты Адли открыли огонь по людям Лоусона, которые пытались нас уничтожить. Я шел вперед, моя семья и солдаты ни разу не нарушили нашу линию.