А денег у меня не было. Ни единой монетки.
– Лорд же меня ненавидит, – почти прошептала я. – Он… он меня…
Я не смогла выговорить это слово. Просто не смогла.
И что мне делать? Сбежать, попробовать найти работу, стать горничной, гувернанткой? Но выпускницу «Сада сестёр» просто не наймут на такую должность, справедливо опасаясь крупных неприятностей, а обивая двери, я рискую напороться на куда худшие проблемы, чем брак со смертельным врагом отца.
Хотя, если подумать, смерть под забором будет предпочтительнее. По крайней мере, уж точно быстрее.
– Вы… можете оставить меня здесь, – хрипло сказала я, наплевав на гордость. Это мой последний шанс. – Я знаю, что пансион выиграет от бесплатной учительницы. Я прекрасно знаю языки, могу переводить, записывать под диктовку…
Я не лгала: учили в пансионе на совесть. Мы изучали языки, историю, географию, верховую езду, танцы – не просто бальные, но и весьма камерные. Право, если бы маменьки и папеньки знали, что их дочери касаются весьма нескромных тем на уроках анатомии…
…Вот только они об этом прекрасно знали. И нередко отдавали сюда девочек не для того, чтобы те стали утончёнными юными леди, а чтобы выгодно продать племянницу или дочь в качестве игрушки очередному влиятельному аристократу.
И именно это только что сделали со мной.
Когда мадам Обри вместо ответа лишь указала на чемодан, я окончательно поняла, что здесь мне не поможет никто.
– Хорошо, – произнесла я, собрав все силы. – Допустим, я поеду в столицу. Но никто не сможет заставить меня пойти к алтарю или сказать «да». И если я увижу, что жених ненавидит меня так, что впору повеситься, я вполне могу из чистой злости уйти в монастырь. Как думаете, кого лорд Таннис в этом обвинит? Глупую упрямую девчонку или наставниц пансиона, которые за ней не углядели?
Я ждала, что в глазах мадам хотя бы на секунду мелькнёт страх или сомнение. Что она хотя бы побледнеет, чёрт подери! Но вместо этого помощницы обменялись значительными взглядами, а мадам вдруг расхохоталась.
– Ты и есть глупая девчонка, – произнесла она презрительно. – Думаешь, лорд Таннис пустит всё на самотёк? Ты уже его жена.
Я моргнула. Мир вдруг поплыл перед глазами.
Нет. Этого не может быть. Этого никак не может быть. Я только что стала совершеннолетней, если бы я вышла замуж, я бы уж точно это запомнила, чёрт подери!
– Твой отец подписал перед дуэлью соглашение, что в случае его проигрыша ты достанешься лорду Таннису, – расщедрилась на объяснение мадам. – Брачный договор был готов ещё тогда. А раз лорд стал твоим опекуном в глазах закона, ему осталось лишь подписать договор со своей стороны в день твоего совершеннолетия.
– Это отложенный брак по договору! – ахнула я.
– Вполне действительный, дорогуша. Да, через год его нужно подтвердить, а для этого понадобятся обе подписи: и твоя, и его. Но ты же не захочешь уйти от лорда опозоренной, правда? И не захочешь, чтобы он опозорил тебя.
– Ещё как захочу, – сквозь зубы произнесла я.
– Твоё дело, – пожала плечами мадам. – Через год отправляйся на все четыре стороны. Но сейчас ты его жена и его собственность.
То есть даже мой отказ ничего не изменит. Всё. Петля на моей шее окончательно затянулась.
Я разжала пальцы. Зонтик глухо ударился об пол.
– Полагаю, от меня требуется быть благодарной, что меня берут не в любовницы, а в жёны, – с горечью сказала я.
Мадам Одри улыбнулась совсем по-другому:
– Умница. Знала, что ты придёшь в себя.
Я безучастно смотрела, как помощницы собирают чемодан и с натугой вдвоём несут его к лестнице. В коридорах никого не было, и я запоздало поняла, что даже не увижу напоследок знакомых лиц. Юные аристократки, вокруг которых плясали воспитательницы, редко снисходили до беседы со мной, но сейчас это было совсем неважно.
В голове мелькнула грустная мысль, что теперь, когда я стала женой одного из самых родовитых аристократов Файерна, ни одна из этих высокомерных красоток больше не посмотрит на меня свысока. Вот только даже эта мысль ни капли не грела.
Я ничего не знала о своём муже. Я понятия не имела, что ждёт меня в столице.
И мне ужасно, чудовищно была нужна информация.
Я остановилась на крыльце, не заботясь о том, как хлестнула по ногам юбка. И повернулась к мадам Обри.