Трэвис с любопытством взглянул на нее:
— Ты плохо себя чувствуешь?
— Со мной все в порядке.
Чтобы отвлечь его внимание от себя, она спросила:
— Почему мы причалили так рано?
Трэвис подтолкнул ногой поближе к костру бревно и помог ей сесть.
— Я не хочу проходить мимо Кейвин-Рок в сумерках. Я предпочитаю рассвет, когда все его обитатели уже перепились и крепко спят. Шериф говорил, что выловил последнюю обитавшую там компанию, но всегда найдутся изгои, готовые укрыться в этой дыре. Я не хочу рисковать. — Трэвис опустился на бревно рядом с ней.
Из вежливости Алисия не стала отодвигаться, но ее беспокоили его мускулистое бедро и широкое плечо, прикасавшееся к ее плечу. Трэвис, которого, казалось, совсем не волновала теснота, распорядился подать ему кружку и налил туда немного вина. Она была признательна ему, что он надел на нее свою куртку с бахромой. Толстая оленья кожа выступала в качестве дополнительной защиты.
Она взяла предложенное им вино и представила себе, что ведет беседу в какой-нибудь гостиной.
— Так ты говоришь, впереди могут быть преступники? — уточнила она.
— На реке их полно, но у Кейвин-Рок самая плохая репутация. Это дикие места. Люди не признают там никаких законов. И они могут заметить лодку за много миль до нашего подхода. Вряд ли мы заинтересуем их. Слишком много людей и мало груза. Они предпочитают легкую добычу, например, новичков без ружей и все их добро. — А также женщин… но Трэвису хватило ума не говорить об этом. Он надеялся, что она не будет показываться, пока не удастся пройти через эти опасные проливы.
Алисия приняла к сведению его пояснения и решила не волноваться. До сих пор Трэвис благополучно вел их по реке, и сейчас у нее не было никаких причин сомневаться в его компетентности.
Вино обдало огнем ее пустой желудок, и Алисия слегка расслабилась. Кто-то предложил ей миску с тушеным мясом, и она с радостью схватила ее.
— Ты говорил, что хочешь осесть в Сент-Луисе. Чем ты будешь там заниматься?
Опустилась ночь, и Алисия видела теперь только пляшущие отблески огня на бронзовой коже Трэвиса. И все же она чувствовала, что его рассмешил этот вопрос.
— В таком месте, как Сент-Луис, много возможностей. Мне просто придется покрутиться немного, чтобы найти себе подходящее занятие. Но из меня вряд ли получится городской житель. Рано или поздно я постараюсь подыскать себе землю где-нибудь в других местах. Говорят, Кентукки — это лучшее место для разведения лошадей, а рядом с рекой было бы и совсем хорошо. Там очень много места. Человек может пустить там корни и растить детей.
Алисия вовсе не находила это привлекательным. Похоже, он просто заговаривает ей зубы. Она оказалась не готовой к тому, что он жестом собственника осторожно взял ее за подбородок и, повернув ее лицо к себе, пристально посмотрел ей в глаза.
— Я бы не стал жениться, если бы не мог содержать жену. Это будет, конечно, не Филадельфия, но вполне достойное место для леди. Не беспокойся о будущем.
Он нежно провел по ее щеке мозолистой рукой. Алисия дернула головой, и ее глаза наполнились слезами.
— Я не полагаюсь на волю случая. Я работаю, чтобы добиться того, чего хочу. — Трэвис отвернулся, предоставив Алисии возможность переварить его слова.
Если бы у нее хватило смелости вернуться одной в лодку, Алисия ушла бы, оставив его. Вместо этого она сидела, молча пригубливая вино и прислушиваясь к историям, которые хриплыми голосами рассказывали члены команды. Вино понемногу всасывалось в кровь, придавая ей силы. Ее воля так же сильна, как и воля этого заносчивого индейца. Он не может заставить ее делать то, чего она не хочет, разве что силой, конечно. Но она уже знала, что Трэвис не станет применять к ней физическую силу, и страхи ее улетучились. С того дня как Тедди изнасиловал ее, она жила в постоянном страхе. Ей повезло, что удалось от него избавиться и встретить другого мужичину, с которым можно вести себя на равных.
Когда Алисия принимала от Трэвиса вторую порцию вина, ей показалось, что он улыбается. Заподозрив неладное, Алисия повернулась к нему, чтобы выяснить, что его развеселило. Он стукнул своей жестяной кружкой о ее.
— Потом не говори, что я не предупреждал тебя. Я склонен думать, что это вино немного крепче тех, к которым ты привыкла, — заявил Трэвис и сделал глоток.
Алисия состроила гримасу:
— Я заметила. Просто пыталась быть вежливой.
Такая честность вызвала у Трэвиса смех.
— Предпочитаешь незаметно вылить его на землю или выпить до дна?
Алисия в некотором замешательстве посмотрела на свою кружку. Затем со странной усмешкой призналась:
— Пожалуй, выпью до дна. Сейчас я уже не могу смаковать его.
Эта усмешка подействовала на Трэвиса с неожиданной силой. Потрясение всколыхнулось где-то внутри и отдалось эхом в венах в виде возбуждающих волн. Ему с трудом удалось побороть желание заключить Алисию в объятия и целовать до тех пор, пока ее усмешка не окажется запечатленной на их лицах навсегда. От этого порыва его удержало только сознание того, что она не разделит его восторга.
Трэвис взял у нее кружку и передал одному из членов команды.
— Постараюсь избавить вас от искушения. — Он встал и протянул ей руку. — Прогуляешься со мной?
Он стоял спиной к костру, поэтому его лицо оказалось в тени, и Алисия не могла видеть его выражения. Под действием вина, которое придавало ей силы, она решила принять его предложение и поднялась на ноги.
Ее голова доходила до его подбородка, и он снова почувствовал возбуждение, как только уловил нежный аромат ее волос. Трэвис думал, что уж теперь-то ему удастся соблазнить ее. Длительное воздержание было для него непривычным, но он мог перетерпеть его. Он не станет причинять ей боль, поскольку все и так идет как надо. Он положил ее руку на свой локоть и повел с поляны в тень деревьев.
— Как тебе удается быть всегда вежливой? — спросил он, когда они удалились от костра.
В темноте, не видя его широких плеч и сильных мускулов, Алисия совсем перестала бояться. Она всерьез восприняла его вопрос.
— Наверное, привычка. Это плохо?
— Нет, пожалуй. Это сглаживает речь, помогает избежать ссоры. Это то, что у меня, как все знают, получается очень плохо, — размышлял вслух Трэвис. — Здесь, в глуши, это, может быть, не так уж важно, как в городе, где приходится общаться со многими людьми, но такая привычка нигде не помешает. Это одна из тех черт, которая делает приятным общение с леди.
Уголки губ Алисии скривились в насмешливой улыбке:
— Ты предпочитаешь леди, которые напиваются до потери сознания?
Трэвис захихикал:
— И таких тоже. Хуже, когда леди кричит, раздает пощечины и пинается ногами. Холодный прием ставит иногда мужчину в неловкое положение.
Алисия издала едва слышный смешок, который почти заглушил шум листвы, но Трэвис расслышал его и насторожился. Она сжала его руку, и он расслабился.
— Если ты ведешь себя как джентльмен, женщине нет нужды драться, размахивать руками и кричать.
— Я не привык быть джентльменом, — весело признал Трэвис. — Прежде всего я —мужчина, а о том, что нужно быть джентльменом, вспоминаю не часто. Если проживешь здесь достаточно долго, ты научишься сначала быть женщиной. Инстинкт выживания важнее тяги к культуре.
Алисия незаметно высвободила свою руку и, чтобы он не касался ее, сделала вид, что обеими руками расправляет юбки.
— Временами я вообще забываю, что я женщина.
Ей очень часто говорили, что она синий чулок, холодная и бесчувственная, и она уже почти привыкла выступать в такой роли. Пока другие девочки учились искусству кокетничать, она, как правило, сидела дома с матерью и с книжками. Ее никогда не учили завлекать мужчин, и у нее не было желания делать это. Одним из многих страхов, которые ее донимали, было убеждение, что с ней, по-видимому, что-то неладно.
Трэвиса не очень удивило ее признание. Поймав локоть Алисии, он развернул ее к себе. Он различал только пятна ее бледных щек в лунном свете, но ему часто снились по ночам ее сапфировые глаза.