— Умный человек, — сухо отозвалась Алисия. — Куда мы едем?
— Туда, где мы сможем спокойно поговорить, где я смогу заняться е тобой любовью и где нам никто не помешает. Таких мест в этом городе совсем немного.
Внутри у Алисии возник холодный комок страха, но она не поддалась ему. Она знала о его намерениях с самого начала и была уверена, что сможет его остановить, если эксперимент окажется неудачным.
Она не предполагала, что он повезет ее к реке, в удаленную от города глушь. Алисия смятенно ахнула, когда Трэвис поднял ее в пришвартованную к берегу килевую лодку. Было слышно только, как волны бились о борт судна, холодный ветер с реки насквозь продувал ее тонкое шелковое платье.
— Трэвис, это безумие! Мы умрем здесь от холода, — испуганно прошептала она.
Крупная фигура Трэвиса заслонила мерцавшие на холме огни города.
— Я не допущу этого, — резко ответил он. — Посмотри, что я придумал.
То, что именно Трэвис оказался человеком, выкупившим ее лодку, совсем не удивило Алисию. Удивило ее то, как он ее использовал. Каюта для складирования груза была превращена в жилое помещение. В одном углу находился высокий секретер с отделениями, полными бумаг и счетов. В дальнем углу стояла низкая тахта. Простыни были покрыты индейским одеялом яркой расцветки, а на полу лежал ковер с таким же узором. Вдоль одной из стен он соорудил скамью из досок, на которой лежали подушки разных размеров.
— Очень мило, Трэвис. — Догадываясь, что всю плотницкую работу он проделал сам, Алисия в очередной раз подивилась его талантам.
— Во всяком случае, так я решил проблему жилья и своих удобств. — Трэвис пожал плечами с несвойственной ему скромностью и помог ей снять ротонду.
Подведя Алисию к устланной подушками скамье, он зажег вторую лампу и добавил угли в жаровню. Ей нравилось, как он переделал каюту. Трэвис достал вино, которым он запасся после прибытия в Сент-Луис. Из одного из выдвижных ящиков под скамьей чудесным образом появились бокалы, и перед тем как наполнить их, он поставил их на прибитую рядом полку.
— Думаю, это придется тебе больше по вкусу, чем то, чем я угощал тебя в последний раз. — Трэвис сел рядом с Алисией и подал ей наполненный бокал.
С сомнением взглянув на него, она нерешительно протянула руку. Алисия плохо переносила спиртное, а перед этим уже выпила достаточно шампанского. Его близость действовала на нее возбуждающе, свойственная ей обычно сдержанность улетучилась. Очередная порция вина не прибавила бы Алисии благоразумия.
Заметив ее нерешительность, Трэвис поставил бокал на полку.
— Я хочу, чтобы тебе было хорошо, Алисия, и вовсе не хочу, чтобы ты заснула. Тебе уже не холодно?
Она сидела без шали, в тонком платье, которое было плохой защитой от холода. Рукава с буфами оставляли голыми большую часть рук, нежные очертания которых так нравились Трэвису. Он пробежал пальцами по обнаженной части ее руки, чтобы удостовериться, что она не замерзла.
Алисия вздрогнула от его прикосновения.
— Мне не холодно. Здесь довольно тепло. — Нервозность не располагала ее к шуткам.
Трэвис встал и заходил по комнате. Он опять поколдовал над жаровней, обрезал фитили в лампах, снял пальто и бросил на стул у секретера, затем снял жилет. В белой льняной рубашке и узких брюках, с ниспадающими на загорелую кожу волосами и бездонными черными глазами, он был больше похож на пирата, чем на индейца или на джентльмена. Алисия восхитилась мускулистой грацией его движений. Его брюки не скрывали узкие бедра и мощь его ляжек, а рубашка натягивалась на плечах каждый раз, как только он поворачивался к ней. У Алисии екнуло сердце, когда он подошел и опять сел рядом, но Трэвис только нагнулся, чтобы снять модные туфли.
— Не знаю, почему люди не носят мокасины, — пробормотал он про себя. — Если бы нам предназначено было ходить в туфлях, мы бы родились без пальцев на ногах.
Алисия тихо рассмеялась, ей хотелось коснуться тяжелых прядей его черных волос, но не хватило смелости. Вдруг отважившись, она отпила вино из предложенного ей бокала. Он сидел так близко, что она могла провести рукой по его мускулистой спине, но постеснялась.
Трэвис выпрямился и одобрительно взглянул на ее порозовевшие от вина щеки. Когда она отставила бокал, он наклонился к подслащенным вином губам.
У Алисии перехватило дух от неожиданности, и она тут же уперлась в его грудь руками, но прикосновение к его широкой груди да еще поцелуй ослабили ее сопротивление. Она ощущала, как бьется его сердце под ее пальцами, страсть его поцелуя растопила ее защиту. Она начала отвечать — сначала робко, а затем, по мере того как его губы стали более настойчивыми, с таким же пылом.
Поддавшись его натиску, она комкала в руках его рубашку, а Трэвис обхватил ее за талию и притянул к себе. Их языки переплелись, и она выгнулась и замерла, прильнув к нему грудью, пока он водил языком в глубине ее рта. Он прекратил сладкую пытку, только когда почувствовал, что ее плечи поникли. Тогда он коснулся губами уголка ее рта, потом кончика носа.
— Знаю, мы собирались поговорить, — печально произнес он, увидев упрек в ее сапфировых глазах. — Надеюсь, когда-нибудь ты наконец поймешь, как чертовски трудно не дотрагиваться до тебя.
Алисия склонила голову на его плечо. Она не убрала руку с его рубашки, чтобы ощутить ладонью тепло его тела.
— Мне нравятся твои прикосновения. Меня пугает то, что последует за ними, — призналась она.
Трэвис наклонился и поцеловал ее волосы.
— Бояться нечего. Миссис Клейтон ждет твоего возвращения?
— Нет, она думает, что я останусь сегодня у отца. — Алисия вопросительно посмотрела на него.
— А твой отец вряд ли станет проверять твою комнату в первую брачную ночь, правда? — Трэвис лукаво прищурил глаз.
Догадавшись, куда он клонит, Алисия округлила глаза.
— Нет, но служанки…
— Они подумают, что ты вернулась к миссис Клейтон, — с удовольствием закончил ее мысль Трэвис. — В нашем распоряжении вся ночь. Ну, так о чем же ты хотела спросить? О моем происхождении? О моем жизненном кредо? Скажи, что ты хочешь узнать.
Сидя вплотную рядом с ним в то время как он одной рукой обнимал ее за талию и провокационно поглаживал живот, а другой гладил обнаженную руку, Алисия едва могла вообще о чем-то думать, а тем более вспомнить вопросы, которые хотела задать. Тем не менее она заставила себя вспомнить, что хотела узнать о его происхождении.
— Твои родители? — спросила она. — Как они встретились? Ты знаешь? Такая женитьба — ведь это необычно, правда?
Трэвиса рассмешила такая череда вопросов.
— Ни к чему спешить и задавать все вопросы сразу. Я предоставлю тебе достаточно времени на все, что тебя интересует.
Он поудобнее облокотился на подушки. Собираясь с мыслями, он поглаживал ее по высокому поясу.
— Я слышал эту историю в изложении и той и другой стороны, так что пусть и небольшая ее часть все же является истиной. Семья моей матери жила в деревне на берегу Огайо, на которую напала банда поселенцев, мстивших индейцам за нападение на их деревню. Племя матери было мирным, в деревне в тот момент оставались только женщины и дети, но поселенцы все равно сожгли ее дотла. Те, кому удалось спастись, нашли приют в английском форте. Мой отец служил там солдатом.
Значит, она была права. Алисия устала сидеть в неудобной позе, но Трэвис не обратил внимания на ее ерзанье. Эту историю он слышал много раз, но никому не рассказывал. Он излагал только факты.
— Но ведь солдаты не женятся на индианках, — попыталась возразить Алисия.
Трэвис пожал плечами:
— В моем племени женитьбой называется совместное ведение домашнего хозяйства. Если женитьба оказывается неудачной, один из супругов просто уходит. Формальности не обязательны. К счастью или, наоборот, к несчастью (у разных сторон разное мнение на этот счет), семья матери была обращена в христианство моравскими братьями[5]. Она не стала бы сочетаться с отцом браком, нарушив традиционные индейские обычаи.