Судя по всему, пленник впервые за весь вечер утратил спокойствие.
— Сэр, уверяю вас, мои матушка и сестра не знают ровным счетом ничего, что могло бы представлять для Общества малейшую опасность.
— Вам следовало раньше о них подумать. Дамы и господа, прошу вас…
— Нет! Нет! — пародия на светский прием стала для собравшихся уже и физически непереносимой. — Нет! Кончайте с ним. Хватит! Нужно расходиться. Тут оставаться опасно. Полиция…
— Молчать! — Президент обвел взглядом толпу. От нее исходила опасность. Он уступил: — Хорошо. Уведите арестованного и успокойте, подвергнув обработке номер четыре. И потрудитесь сперва подробно объяснить ему, в чем она заключается.
— А-а! — глаза присутствующих загорелись волчьим злорадством. Уимзи почувствовал, как его руки зажали в железной хватке.
— Минутку! Ради всего святого, дайте мне умереть по-человечески.
— И об этом следовало подумать раньше. Уведите его. Дамы и господа, можете быть довольны — он умрет медленной смертью.
— Остановитесь! Погодите! — в отчаянии крикнул Уимзи. — Дайте мне сказать. Я прошу не о жизни, только о быстрой смерти. У меня — у меня есть что предложить в обмен.
— В обмен?
— Да.
— Мы не вступаем в сделки с предателями.
— Знаю — но выслушайте меня. Вы думаете, что я этого не предусмотрел? Не такой уж я сумасшедший. Я оставил письмо.
— Ага! Вот это интересно. Письмо. И кому же?
— Полиции. Если я не вернусь домой к утру…
— То?
— То письмо будет вскрыто.
— Сэр, — вмешался Номер Пятнадцатый, — он блефует. Никаких писем арестованный не отправлял. Он много месяцев находился под пристальным наблюдением.
— Да позвольте же мне сказать. Я оставил письмо еще до того, как поселился в Ламбете.
— Тогда в нем не может быть ничего ценного.
— И тем не менее есть.
— Что?
— Шифр моего сейфа.
— Неужто? Сейф в доме этого человека обследовали?
— Да, сэр.
— Содержимое?
— Ничего важного, сэр. Общая структура нашей организации — адрес этого дома — все это легко изменить и прикрыть за одну ночь.
Уимзи улыбнулся:
— А вы осмотрели встроенный в сейф тайник?
Наступило молчание.
— Вы слышали, что он сказал? — отрывисто бросил Президент. — Вы обнаружили тайник?
— Сэр, там не было никакого тайника. Он пытается взять нас на пушку.
— Мне весьма неприятно вам возражать, — заметил Уимзи, пытаясь вернуть своему голосу ровный, светский тон, — но, боюсь, вы и в самом деле проглядели тайник.
— Ладно, — сказал Президент, — и что же, как вы утверждаете, находится в этом пресловутом тайнике?
— Имена всех членов настоящего Общества вкупе с их адресами, фотографиями и отпечатками пальцев.
— Что?!
Во всех глазах мелькнул безобразный ужас. Уимзи по-прежнему обращался только к Президенту, глядя ему прямо в лицо.
— Объясните, как вам удалось завладеть этой информацией?
— Да, видите ли, подзанялся немного персональным сыском.
— Но ведь за вами велось наблюдение.
— Справедливо. Отпечатки пальцев соглядатаев украшают первый лист моей скромной коллекции.
— Это можно доказать?
— Разумеется. И я это докажу. Например, имя Номера Пятнадцатого…
Его прервал возмущенный ропот. Президент жестом водворил тишину.
— Если вы назовете имена, у вас не останется никакой надежды на милость. Существует еще и обработка номер пять специально для тех, кто выдает имена. Отведите арестованного в мой кабинет. Продолжайте танцевать.
Президент извлек из заднего кармана брюк револьвер и обратился к закованному в тесные наручники пленнику, стоящему по другую сторону стола:
— Теперь говорите!
— На вашем месте я бы убрал эту игрушку, — с презрением произнес Уимзи. — От пули умереть много приятнее, чем от обработки номер пять, а мне, возможно, еще придется умолять о пуле.
— Остроумно, — ответил Президент, — но, пожалуй, даже слишком. А теперь быстро — что вам известно?
— Вы сохраните мне жизнь, если я вам все расскажу?
— Я ничего не обещаю. Поторопитесь.
Уимзи пожал затекшими плечами.
— Разумеется. Я сообщу вам, что мне известно. Остановите меня, когда сочтете нужным.