— Именно так ваш друг Фитцроджер обошелся с Имоген из Кэррисфорда? — спросила Клэр. Мысль о судьбе подруги не давала ей покоя и висела черной тучей на голубом небосклоне ее счастья.
— Вовсе нет! — удивленно приподнял бровь Ренальд. — Она отдалась ему добровольно.
— Что ж, возможно, Имоген заставили пойти под венец каким-то иным способом. Я слышала, что он бил ее и держал взаперти. А вы играли роль стражника.
— А вы не слышали, что она напала на него и едва не убила?
— Имоген?! — Клэр остановилась и недоверчиво взглянула на супруга. Она вспомнила хорошенькую хрупкую девушку, у которой в жизни никогда не было более серьезной заботы, чем покрой ее платья.
— Имоген. Нежный Цветок Запада. Вероломное нападение на мужа — тягчайшее преступление, особенно если брак совершается по приказу и с благословения короля.
— Что же с ней стало? — Клэр смутилась и опустила глаза.
— Это слишком долгая история, чтобы рассказывать ее сейчас. Но поверь мне, Клэр: Имоген благополучно живет в Кэррисфорде и вполне довольна своей судьбой. Надеюсь, мы скоро нанесем им визит, и ты сама ее обо всем расспросишь.
— Но ведь лорд Фитцроджер — наемник и турнирный боец.
— Такой же, как и я. Разве ты недовольна своей участью?
— Довольна, — пришлось признаться ей.
— Нам с Фитцроджером выпала нелегкая доля, Клэр. В прошлом каждого из нас есть то, о чем мы сожалеем. Но мы никогда не убивали бесцельно и бессмысленно, никому не причинили зла ради забавы.
— Ради забавы?
— Клэр, — он улыбнулся и коснулся ее щеки, — ты жила здесь, не зная забот и тревог, не ведая, что в лесах за стенами этого замка полно диких голодных волков.
— И в самом замке тоже, — невольно вырвалось у нее.
— Я ручной волк, — с улыбкой отозвался он. — Меня очаровала прекрасная дама.
— Ну нет! — в тон ему ответила Клэр. — Как угодно, но только вы совсем не ручной!
— Это правда. Впрочем, какой прок от волка, привыкшего к теплу домашнего очага и лишившегося своих клыков?
— С таким волком было бы спокойнее.
— Тебе хочется такого спокойствия, жена моя? — Ренальд взял ее за плечи и заглянул в глаза.
— Нет, — прошептала Клэр, будучи не в силах покривить душой.
Ренальд снова поцеловал ее. Его поцелуй обещал ночь страстной любви.
— Иди и найди кого-нибудь, кто отвел бы нас на супружеское ложе, — сказал он, легонько подталкивая ее к высоким дверям зала.
У Клэр едва ноги не подкосились от страха. Она оглянулась и увидела, что солнце почти село.
Ее ожидало супружеское ложе…
Только теперь Клэр вспомнила, что до сих пор носит с собой отцовский дневник, который собиралась положить к остальным книгам. Однако она не могла одна войти в комнату, предназначенную для первой брачной ночи, — иначе была бы нарушена традиция. Клэр оставалось ждать, пока ее туда кто-нибудь отведет.
И тут Клэр заметила Томаса и бросилась к нему. Брат, как и мать, не особенно заинтересовался книгой. К тому же его ждали друзья, которые затевали игру в камешки.
— Ты больше не сердишься на меня? — удержала она Томаса за плечо.
— Я понимаю, что ты ни в чем не виновата. — Парнишка опустил глаза. — И он тоже ничего не может изменить.
— Томас, иди сюда! Твоя очередь! — закричали ему мальчишки.
Томас тотчас убежал к друзьям.
Клэр улыбнулась. Томас сильно изменился за эти несколько дней. Происшедшие в жизни перемены все еще больно ранили его сердце — возможно, след этой боли сохранится в нем навсегда, — но процесс заживления сердечной раны уже начался.
Итак, оставалось только ждать. Время — лучший лекарь.
Маргарет когда-то изъявляла желание отвести Клэр на супружеское ложе, поэтому новобрачная пустилась на поиски подруги. Увы, все напрасно! Догадавшись, что Маргарет, видимо, сама ее ищет, Клэр решила сесть за стол, который стоял на возвышении, — оттуда ее было хорошо видно из любого конца зала.
Пока Клэр глазами искала подругу, шериф взял отцовский дневник, который она положила на стол перед собой.
— Эйдо!
— Ваша мать ведь уже ознакомилась с ним? — отозвался он, торопливо развязывая тесемки.
— Там ничего нет. Всего лишь сказка о храбром Себастьяне. Похоже, на этот раз отец не записывал свои путевые впечатления.
Эйдо тем не менее раскрыл книгу и пробежал глазами первую страницу:
— Какой отвратительный почерк!
Недовольно морщась, он попытался прочесть первую страницу, затем открыл последнюю. Видимо, не найдя в книге ничего интересного, Эйдо закрыл ее и протянул обратно Клэр:
— Действительно ничего. Но вам с матерью, очевидно, дорога эта книга.
Он поклонился и отошел с видом явного облегчения.
Клэр решила последовать его примеру — просмотреть последнюю страницу. Здесь почерк отца был намного ровнее и разборчивее, словно у него появилось время и условия для неторопливых занятий.
«Итак, храбрый Себастьян стоял над телом поверженного врага, прославляя могущество Господа. Однако на глаза героя навернулись слезы. Слезы сожаления о том, что ему пришлось убить такого человека».
Клэр перечитала еще раз. Сказка про Себастьяна заканчивалась не так. В рассказах отца герой никогда не плакал над телом тирана…
В этот момент книгу снова выхватили из рук Клэр.
— Перестань! — возмущенно воскликнула Маргарет. — Супругам не пристало читать книжки в первую брачную ночь! И еще им категорически запрещено хмуриться.
— Маргарет! Поаккуратнее, пожалуйста!
Клэр объяснила и еще раз посетовала по поводу того, что отец записал сказку вместо заметок о своем походе и восстании.
— Ты же знаешь, — сказала Маргарет, отправив в рот сочный кусок мяса и облизав пальцы, — твой отец с молодости не брал в руки меч. Когда Ален надевает доспехи, он изменяется до неузнаваемости. На лице сияет торжествующая улыбка, словно он взял приступом вражескую крепость… Возможно, твой отец тоже чувствовал себя в кольчуге не так, как всегда.
Клэр поразилась проницательности Маргарет, а та принялась в шутку вырывать книгу из рук Клэр. Завязалась веселая потасовка, во время которой из переплета выпали несколько листов. Их подобрал граф Солсбери.
— Благородные дамы дерутся из-за книги, — сказал он, возвращая их Клэр. — Должно быть, что-то на редкость увлекательное.
Клэр взяла листы и аккуратно вложила их на место.
— Это особенная книга, милорд. Последние записи моего отца.
— Когда мы собрались, чтобы поддержать графа Роберта, я видел у твоего отца дневник. Кларенс делал записи каждый день. Наверное, там интересные заметки об этом трагическом походе?
Клэр показалось, что граф вдруг забеспокоился. Неужели ему тоже хотелось бы прочесть дневник?
— Отнюдь. Неизвестно почему он записал сказку о Себастьяне.
Граф хмуро посмотрел на дневник в руках у Клэр:
— Откуда он взялся?
— Его нашли в дорожной сумке Ульриха. Больше ничего интересного там не оказалось.
— Книга не может пролить свет на убийство Ульриха. Это какая-то загадка, которая, возможно, никогда не разрешится. У шерифа Эйдо несколько месяцев назад тоже убили слугу. Убийца так и не найден.
— Такое случается, милорд.
— Я бы сказал, часто случается. Большинство убийств раскрываются легко, потому что их совершают в припадке гнева или от страха. Но в случае шерифа, я думаю, это дело рук бродячих разбойников, которых давным-давно и след простыл в окрестных лесах. Эйдо получил хороший урок и впредь не станет отъезжать далеко от замка без надежной охраны.
Клэр сама подивилась тому, что разговаривает с графом на такую тему. Сумерки тем временем сгущались, и Маргарет отправилась за подругами, чтобы вместе с ними сопровождать Клэр к супружескому ложу.
— Ульрих, наверное, знал, как погиб твой отец.
— Да, он ведь всегда был рядом с ним. — Клэр подняла на графа печальные глаза. Тоска по отцу с новой силой пробудилась в ее сердце. — Как бы мне хотелось услышать рассказ о том, как это произошло!