- Если Динитак хотя бы сможет немного помешать отцу, это уже будет помощью. Неожиданный удар, который ослабит его защиту - отвлечет... Престимион пожал плечами. - Ну, скоро увидим. - Он взял серебряный обруч Хозяйки, лежавший на столе, там, где она его оставила. И тут же ощутил покалывание, вызванное скрытыми в нем силами. - Тебе надо меня еще поучить обращению с ним, - сказал он. - И я хочу научиться пользоваться шлемом Барджазида тоже. Если я должен сидеть здесь, вдали от поля боя, как все настаивают, то хочу хотя бы принять посильное участие в сражении, пусть на расстоянии.
- В этом я могу тебе помочь.
- Поможешь? И с устройством Барджазида тоже?
- Тебе будет нелегко освоить его. Пользоваться им - все равно что оседлать молнию. Но я помогу, Престимион, помогу, насколько это в моих силах.
А это означает, что я сама должна освоить эту штуку.
Что это за вино? Прекрасное качество.
Он рассмеялся.
- Ты не узнаешь? Оно из наших собственных погребов, мама!
Она снова сделала глоток, на этот раз более тщательно пробуя его на вкус, и попросила его налить ей еще бокал.
- С радостью, - ответил он. А потом, через некоторое время, продолжал:
- Надень свой обруч еще раз, пожалуйста, мама. Пошли свое сознание в дальние края, ради меня. Есть вещи, которые я должен знать.
Скажи мне, как дела у моей армии в джунглях Стойензара, и найди для меня Вараиль, которая едет на восток, и моего бедного, страдающего Акбалика.
- Да, конечно. - Она надела тонкий серебряный обруч и на мгновение прикрыла глаза, а потом снова открыла их. Престимион увидел, что теперь она впала в состояние транса, во время которого носитель обруча может свободно перемещаться над планетой. Казалось, она совсем не замечает его присутствия. Он почти не смел дышать. Она отсутствовала долго, а потом этот отрешенный взгляд, взгляд отсутствующего человека исчез из ее глаз, и она снова стала прежней.
Однако она молчала.
- Ну? - спросил Престимион, не в силах больше ждать. - Что ты видела, мама?
- Первым я встретила Септаха Мелайна. Какой он милый человек, всегда обаятельный, всегда элегантный и изящный! И он так глубоко тебе предан.
- И как у него дела?
- Он встревожен и обеспокоен. Он движется все дальше в джунгли. Но врага нигде нет. Его разведчики возвращаются снова и снова с сообщениями об обнаруженном лагере прокуратора, но когда вся армия целиком приходит на это место, там никого нет. И по-видимому, никогда не было.
- Облако непроницаемости, - произнес Престимион. - С помощью юного Барджазида мы им поможем его преодолеть. А Вараиль? А Акбалик?
- Они уже далеко, не так ли, почти на другой половине континента?
- Я на это надеюсь. Но для тебя не сложно преодолеть такое расстояние, так ведь?
- Нет, - ответила она и снова впала в транс. На этот раз, когда она вышла из него, ее губы были плотно сжаты, а глаза смотрели пугающе мрачно. И снова она долго молчала, испытывая его терпение. Очевидно, ей требовалось некоторое время, чтобы прийти в себя после этих путешествий.
- Что-то случилось? - в конце концов, не выдержал он. - С Вараиль? С ребенком?
- Нет, - ответила она. - С твоей женой и ребенком, которого она носит, все в порядке. Но твой друг Акбалик...
- Его состояние ухудшилось?
Она секунду молчала.
- Его страдания закончились, Престимион.
Эти тихие слова обрушились на него тяжким молотом. На мгновение Престимион был оглушен. Потом постепенно пришел в себя и тихо сказал:
- Я послал его на смерть, когда позволил отправиться в джунгли. Это не первый хороший человек, жизнь которого оборвалась из-за меня. И, боюсь, не последний. Я думал, что он может стать короналем после меня, мама. Я его так высоко ценил.
- Я знаю, что ты его любил. Мне очень жаль, что я принесла тебе такое известие.
- Я сам просил тебя, мама.
Она кивнула.
- В другом месте тоже случились неприятности.
Я лишь смутно разглядела их в предыдущий раз. Позволь мне еще раз взглянуть.
Она в третий раз погрузилась в транс. Престимион допил свой бокал и ждал. На этот раз, когда она пришла в себя, он не стал торопить ее вопросами.
- Да, - сказала она. - Так я и думала. Крупный флот собирается у побережья Зимроэля, Престимион. Целая армада. Десятки кораблей, возможно более сотни, ждут на море у Пилиплока приказа от Дантирии Самбайла поднять паруса.
- Вот оно что! Он тихо готовил вторжение все это время, а теперь час настал! Но как странно мама, что он сумел все подготовить так, что никто ничего не заметил и не сообщил нам...
- Мне было очень трудно его обнаружить. Все происходит, словно под вечным покровом ночи, даже в дневное время.
- Конечно. Снова облако непроницаемости! Оно скрыло от нас не только прокуратора, но и целый флот! - Престимион встал. К его великому изумлению, он ощущал странное спокойствие. Новости были плохими, большая их часть, но по крайней мере теперь он знал самое худшее. - Да будет так, - сказал он. Мы знаем, с каким врагом имеем дело. Лучше поскорее приняться за работу и разобраться с ним, а, мама?
***
- Уже темнеет, - сказал Навигорн. - Как вы думаете, разобьем здесь лагерь?
- Почему бы и нет? - ответил Септах Мелайн. - Это место ничем не лучше любого другого.
И даже хуже многих, подумал он. Жаль, что в этой экспедиции не участвует молодой Деккерет: если у него еще сохранилось стремление наказать себя и искупить свою вину, которое подвигло его на путешествие в Сувраэль, он счел бы эти джунгли идеальным местом для самобичевания. Мало есть мест в мире, менее гостеприимных, чем южный Стойензар.
Они видели бесконечную процессию уродств, пока ехали на запад по полуострову. Деревья, которые вырастали и умирали за один день, - вылезали из земли на рассвете, поднимались на высоту в тридцать футов к полудню, расцветали уродливыми черными цветами, потом испускали едкий ядовитый запах, в течение следующего часа давали набухшие, спелые плоды, полные самого убийственного яда, и, наконец, к закату, погибали, отравленные собственным ядом. Пурпурные крабы, величиной с дом, с рычанием выскакивающие из своих укрытий в песчаном грунте прямо у них перед носом, щелкая убийственными клешнями, острыми, как турецкая сабля. Черные слизни, плюющиеся красной кислотой в лодыжки. И повсюду проклятые смертоносные пальмы с листьями-пилами, мерзкие манганозы, весело размахивающие своими ветками, словно заманивающие в свою непроходимую чащу.
Площадка, предложенная Навигорном для лагеря, представляла собой широкую, пыльную, серую полосу, усеянную острой галькой, вдоль берега пересохшей реки. Идеальное место, подумал Септах Мелайн. Река, полностью лишенная воды, в русле которой не видно ничего, кроме длинной, бесплодной полосы мелких острых камней. Но где-то в глубине этого каменистого русла должна быть вода, так как, если стоять и наблюдать некоторое время, можно заметить, что галька находится в постоянном медленном движении, словно ее медленно увлекает вдоль русла реки силой подземного потока, текущего глубоко внизу. Чтобы провести время, подумал он, можно постоять рядом с ним и половить драгоценные камни, пытаясь выследить случайный изумруд, или рубин, или еще какой-нибудь камень, проплывающий мимо, подобно ярко блестящей рыбке во всем этом скучном, медленно движущемся мусоре. Но он подозревал, что можно прождать здесь пятьдесят тысяч лет, пока найдешь что-нибудь стоящее.
Или еще дольше.
Гиялорис вышел из экипажа и подошел к ним.
- Мы собираемся разбить в этом месте лагерь?
- А ты видел лучшее?
- Здесь нет воды.
- Зато нет манганозы и болотных крабов, - ответил Навигорн. - Я бы с удовольствием одну ночь отдохнул от них. А утром мы можем отправиться прямо к лагерю прокуратора.
Гиялорис хрипло рассмеялся и сплюнул.
- Нет, - сказал Навигорн. - На этот раз мы его действительно найдем. У меня такое предчувствие.
- Да, - согласился Септах Мелайн. - Конечно, найдем.
Он отошел от них в сторону и присел на валун в форме седла у края реки. Чешуйчатые многоногие существа величиной с ладонь копошились в поисках пищи в верхнем слое гравия, зарывались поглубже, чтобы ухватить создания поменьше, прячущиеся внизу, потом вылезали на поверхность поедать добычу: какие-то жуки, подумал он, или рачки, или, может быть, в этой высохшей реке водятся рыбы, которые дышат воздухом. Рыбы с ногами хорошо сочетаются с рекой, в которой нет воды. Одно из этих созданий выкарабкалось на поверхность гальки и посмотрело на него шестью яркими, как бусины, глазами, словно обдумывало, не попробовать ли на вкус его лодыжку. В Стойензаре все хотят тебя укусить, даже растения. Септах Мелайн запустил в эту тварь камнем, не стараясь всерьез попасть, и она скрылась из виду.