Выбрать главу

Люк несколько часов бродил по улицам. Когда же вернулся к своему дому, кареты Перл там уже не было. Люк по-прежнему не знал, что собирается делать, однако твердо решил: если то, что говорила Перл, — правда и человек, выдающий себя за лорда Хардвика, действительно повинен в смерти его отца и страданиях матери, он непременно за это поплатится.

Но как ему отомстить? Видимо, не стоило покидать Перл — ведь теперь он не узнает подробностей… Впрочем, очень может быть, что у нее нет никаких доказательств, кроме рассказа старой няни. И вполне возможно, что других доказательств не существует. А если они есть и Перл их получит — захочет ли она теперь рассказать ему о них?

Рифля открыл дверь, прежде чем Люк успел вставить ключ в замок.

— Хорошо, что вы пришли, сэр. Несколько часов назад под дверь подсунули вот это… — Рифля протянул Люку конверт. — Думаю, сыщики узнали, что мы здесь.

Люк прочел надпись на конверте — всего одно слово — и грустно улыбнулся.

— Нет, это не сыщики. Но этот человек… не менее настойчив.

Он взломал печать, знакомую ему так же хорошо, как и почерк, и дважды прочел письмо.

Оказалось, что Перл уже нашла доказательства, которые искала. И эти доказательства подтверждали то, что рассказала миссис Стедмен. «Деньги и влияние всегда помогают, — с усмешкой подумал Люк. — Если бы я запросил подобную информацию, мне пришлось бы ждать месяцы. Может быть, мне вообще ничего бы не сообщили».

Итак, Перл получила документы, подтверждавшие брак Джеймса Нокса, герцога Хардвика, с леди Доротеей Синклер, дочерью герцога Синклера, а также рождение и крещение Люка Хартвуда Нокса, их сына и наследника титула. Люк закрыл глаза. Он отчетливо, словно это было только вчера, услышал, как мать произнесла его второе имя — Хартвуд, она всегда называла его этим ненавистным именем, когда отчитывала за какой-нибудь детский проступок. Дата рождения, указанная в документе, была его собственной.

Значит, все это правда и он действительно член того общества, которое презирал всю свою жизнь. Если ему удастся доказать, что он — лорд Хардвик, у него появятся богатство и влияние, возможно, даже место в палате лордов. Так как же поступить? Добиваться денег и титула? Или выбросить письмо и забыть о нем?

Тут Люк подумал о своей матери и об отце, которого никогда не знал. Интересно, какая бы у него была жизнь, если бы родители остались живы? Пример его матери — и Перл — свидетельствовал о том, что голубая кровь вполне совместима с порядочностью и силой воли. Смог бы он стать достойным человеком, если бы был герцогом? Но он не стал герцогом — его лишили этого титула. Вернее — лишил один человек.

— Может, нам сбежать через окно? — Рифля с беспокойством посмотрел на него. — А вдруг они и за окном следят? Плохи наши дела, да, сэр?

— Пока не очень, Рифля, — усмехнулся Люк. — Но кое-кого и впрямь ждут неприятности. Что ты знаешь о лорде Хардвике?

— Не очень много, сэр, — смутился Рифля. — Знаю только, что он — один из самых богатых в Англии. Но в лицо я бы его не узнал. А что?

— Если это так, то он живет в одном из самых шикарных домов в Лондоне. Давай выясним, в каком именно. Похоже, мне надо свести с ним кое-какие счеты.

Глава 13

У Перл не было ни малейшего желания ехать на раут к графине Ливен, жене посла, но она знала: Обелия не поверит, что у нее опять разболелась голова. Кроме того, если остаться дома, у нее действительно разболится голова — оттого, что она все время будет думать о несговорчивости Люка и о том, что ее постигла неудача. Лучше уж выехать в свет и постараться отвлечься…

— Миледи, вы просто картинка. Вам так идет этот цвет! — восторгалась Хетти, подавая ей светло-зеленый веер. — Сами посмотрите. — Хетти повернула зеркало так, чтобы Перл увидела себя во весь рост.

Но Перл лишь мельком взглянула на свое отражение. Какое все это имеет значение?

— Спасибо, Хетти, — пробормотала она. — Ты, как всегда, постаралась.

Перл направилась к двери, и горничная, догнав ее, накинула ей на плечи серебристую кружевную шаль.

Внизу ее ожидали герцог и герцогиня; они должны были вместе пообедать, перед тем как ехать на раут. Отец с мачехой сказали, что она прекрасно выглядит, и Перл машинально поблагодарила их. «Как странно… — подумала она. — Мое внутреннее состояние никак не отражается на моей внешности».

Когда они добрались до особняка графа и графини, Перл немного приободрилась. Она старалась выглядеть веселой, чтобы избежать лишних вопросов. А с хозяевами поздоровалась с особой любезностью.

— Вы просто превзошли саму себя, графиня! — воскликнула она с улыбкой. — Я и подумать не могла, что можно достать так много оранжерейных цветов в это время года.

— Просто надо знать, где они есть, — с едва заметным акцентом проговорила графиня Ливен. — Цветы — моя страсть, поэтому я знаю, где можно получить самые лучшие в любое время года.

Слова графини вызвали у Перл воспоминание об изобилии цветов на рынке Ковент-Гарден, и она мысленно вздохнула. Ей хотелось спросить, не оттуда ли все это великолепие, но она удержалась от вопроса.

Войдя в огромный бальный зал, Перл стала искать глазами одного-единственного человека, хотя знала, что именно его не увидит. Но она увидела негодяя, повинного в том, что Люка здесь не было. Лорд Хардвик сразу же заметил ее и подошел к ней.

— Миледи, вы очаровательны в этом платье, — сказал он, поклонившись, — Я рад, что ваша горничная испортила то, другое платье.

Перл смутилась. О чем он говорит? Потом вспомнила, какую утром выдумала причину, чтобы сбежать от гостей, и с улыбкой проговорила:

— Испортила — слишком громко сказано. Это можно исправить. Хорошо, если бы все можно было так легко исправить.

Поскольку лорд Хардвик не подозревал, что Перл знает правду о нем, он пропустил ее намек мимо ушей.

— Согласен, миледи. И пусть платья сделают всех женщин красавицами. Впрочем, ни одна из них не сравнится с вами. Вы, миледи, и в домотканом платье превзошли бы всех. Вы само совершенство, уверяю вас.

Он пристально посмотрел на нее, а потом вдруг прижал к губам ее руку.

Перл вспомнила, что всего несколько часов назад то же самое сделал Люк, и с трудом удержалась, чтобы не отдернуть руку.

— Совершенство — это нечто большее, чем красивое платье и хорошенькое личико, милорд. Мне бы хотелось, чтобы восхищались моим характером, а не внешностью.

Лорд Хардвик улыбнулся.

— Характер можно оценить лишь при более близком знакомстве, миледи. Почел бы за честь, если бы вы позволили мне оценить его.

— Но при более близком знакомстве может оказаться, что у человека нет характера, — парировала Перл. — Или, еще хуже — отсутствуют порядочность и честность.

— Да, такое случается, — согласился Хардвик. — Но вам это не грозит.

Самодовольство этого человека все больше ее раздражало. «Неужели он не чувствует никакого стыда за то, что сделал много лет назад?» — думала Перл.

— Но в таком случае и я стала бы изучать ваш характер. Вы готовы к этому? — Она внимательно посмотрела на собеседника.

— Скучное занятие, уверяю вас. Но я никогда не откажу вам ни в чем — только бы это доставило вам удовольствие, миледи. Не удалиться ли нам в какую-нибудь комнату? Там мы могли бы поговорить без помех. — В ожидании ответа он протянул ей руку.

«Похоже, он решил, что я с ним флиртую», — подумала Перл. Она ни за что не осталась бы с этим человеком наедине.

— Не думаю, что нам надо куда-то удаляться, милорд, — проговорила она ледяным тоном. — Прошу прощения, кажется, меня зовет отец. — Эти слова Перл были явным оскорблением, поскольку герцог стоял к ним спиной.

Лорд Хардвик прищурился, и глаза его сверкнули.

— Значит, увидимся позже, миледи.

Перл кивнула в знак согласия — на самом деле она предпочла бы вообще больше с ним не говорить — и направилась к отцу. Она понимала, что ей следовало проявлять осторожность. Хотя, конечно же, этот человек ни о чем не подозревал и ничего не боялся. После совершенного им злодеяния прошло более двадцати лет, и за это время он уверовал в свою неуязвимость.

Она была уверена: Люк не допустит, чтобы преступления, совершенные против него и его семьи, остались безнаказанными.