Перл показалось, что Хардвик чем-то обеспокоен.
— Добрый вечер, милорд. — Она кивнула ему и отошла в сторону.
Поздоровавшись с герцогом и герцогиней, лорд Хардвик подошел к Перл.
— Миледи, прошу меня простить, если я каким-то образом обидел вас несколько дней назад. Я не хотел, уверяю вас.
Она пожала плечами.
— Ничего страшного, милорд. Я слышала, что люди наносят друг другу и более тяжкие обиды.
Теперь она уже не сомневалась: он явно нервничал.
— Слышали?.. А что именно вы слышали, миледи?
— Слухи, всего лишь слухи, милорд…
Он пристально посмотрел на нее, но тут же отвел глаза.
— Слухи могут искажать действительность. Особенно по прошествии многих лет. Я стараюсь не обращать на них внимания.
Перл поняла: Хардвик почему-то вспомнил о своих давних преступлениях. Может быть, Люк все же что-то предпринял?
— Весьма благоразумно, милорд. Это помогает сохранять душевное равновесие.
Он вопросительно взглянул на нее, однако промолчал. Немного помедлив, они последовали за герцогом и герцогиней.
В этот вечер давали «Гамлета», и Перл решила, что это — знак свыше. По мере того как разворачивалось действие на сцене, она все внимательнее следила за лордом Хардвиком. Когда Тень отца сказала Гамлету о «гнусном убийстве», тот, явно нервничая, заерзал в кресле. Когда же Гамлет воскликнул: «О провидение! Мой дядя!» — Хардвик вздрогнул.
Теперь уже Перл нисколько не сомневалась: «Гамлет» напомнил убийце о его злодеянии. Когда после первого акта опустился занавес, он встал и, повернувшись к герцогу, пробормотал:
— Я не знаю, как мне благодарить вас за приглашение, ваша светлость, но… Прошу меня простить, я, видимо, съел за обедом что-то не то, поэтому плохо себя чувствую. Боюсь, мне придется откланяться.
Обелия — сама заботливость — посоветовала ему какое-то питье, помогающее при несварении.
— Несварение желудка — это очень неприятно, милорд. Мы все надеемся, что вы почувствуете себя лучше, когда приедете домой. Не правда ли? — Герцогиня повернулась к Перл.
— Я совершенно уверена, что лорду Хардвику станет лучше, — с улыбкой ответила Перл. — Причина несварения исчезнет, как только он покинет театр.
Герцог, в свою очередь, тоже пожелал Хардвику скорейшего выздоровления, и тот поспешно покинул ложу. Обелия строго взглянула на Перл.
— Ты явно сказала ему что-то обидное. Что именно? Перл пожала плечами:
— Ничего я не говорила, уверяю вас, ваша светлость. Просто мне показалось, что ему не нравится пьеса. Но очевидно, у него действительно несварение желудка.
— Оставь девочку в покое, дорогая. — Герцог с улыбкой посмотрел на жену. — Хардвик всегда был странноватым. Я никогда особенно не доверял ему.
Обелия хотела возразить, но в этот момент в ложу вошли знакомые и отвлекли ее. Перл, как обычно, улыбалась и кивала им, но при этом думала о лорде Хардвике. Казалось, он был чем-то напуган, и это могло означать только одно: Люк уже что-то предпринял.
Лорд Хардвик дрожащими пальцами вставил ключ в замочную скважину. Бутылка вина, которую он выпил в клубе, куда заехал после театра, нисколько не помогла ему успокоиться — он по-прежнему ужасно нервничал. Флегматичный дворецкий и большинство других слуг уволились еще утром, так что Хардвику пришлось самому отпирать дверь.
Конечно же, ему не следовало ехать в театр на «Гамлета». Он никогда не любил эту пьесу и, разумеется, не поехал бы в театр, если бы приглашение не исходило от герцога и герцогини — ему не хотелось отказывать сопровождать их в театр. Что же касается всех этих смехотворных разговоров о привидении… Глупости, конечно, но они очень нервировали.
И все-таки странно… Ведь четверо его слуг утверждают, что видели привидение — причем видели неподалеку от спальни Джеймса. Описания же соответствовали портрету, висевшему в галерее. Портрету, написанному за месяц до смерти брата…
Лорд Хардвик на несколько минут зашел в библиотеку, чтобы выпить рюмку бренди перед сном. Он никогда не был суеверным, но сейчас, поднимаясь по главной лестнице, чувствовал, как у него по спине пробегают мурашки.
«Слава Богу, что Крэнли меня не покинул», — внезапно подумал Хардвик. Добравшись до верхнего этажа, он хотел свернуть к своей спальне, но вдруг остановился — послышался какой-то странный шум в коридоре. Хардвик обернулся, и ему показалось, что в это мгновение дверь в спальню брата закрылась.
Немного помедлив, он осторожно подошел к этой двери. Может, войти? Он ведь не глупая служанка, а весьма здравомыслящий человек.
Лорд Хардвик распахнул дверь — и замер у порога.
Оно стояло посередине комнаты и выглядело именно так, как описывали слуги. Привидение, одетое по моде конца прошлого века… Хардвик протер глаза, однако привидение не исчезло. Внезапно оно открыло рот и загробным голосом проговорило:
— Здравствуй… брат.
Глава 14
«Только ради того, чтобы увидеть лицо Хардвика, стоило несколько ночей слоняться по дому», — подумал Люк. Ему казалось, что Хардвик вот-вот упадет замертво, но тот, покачнувшись, все же устоял на ногах. Он несколько раз то открывал, то закрывал рот и наконец пробормотал:
— Ч-что вам угодно?
— Справедливости, — ответил Люк таким же загробным голосом — не зря он практиковался все утро (Рифля заверил его, что у него получалось достаточно правдоподобно).
Хардвик немного помолчал, затем, откашлявшись, проговорил:
— Но ты же мертв. Каким образом ты собираешься восстановить справедливость?
У Люка уже был готов ответ.
— Требую правды, — заявил он. — Всей правды.
— Правды? Правды о том… что я сделал? — Хардвик отступил на шаг.
Люк выдержал паузу и, пристально глядя на Хардвика, повторил:
— Требую правды.
— А если я тебе все расскажу, ты оставишь меня в покое? Покинешь этот дом?
Люк молча кивнул. Он еще не решил, как использует информацию, которую получит, однако знал, что в привидение больше играть не будет.
— Что ж, хорошо, — сказал Хардвик. — Я даже, наверное, почувствую облегчение… — Он откашлялся. — Твоя смерть вопреки всеобщему мнению не была несчастным случаем. У меня были долги — карточные долги. Я решил… я подрезал подпругу на твоем седле в то утро, когда ты в последний раз поехал на охоту. В результате я получил доступ к твоим бухгалтерским книгам и сумел расплатиться по долгам. После этого… я больше никогда не играл в карты.
Но Люк хотел узнать больше.
— А Доротея?
Хардвик вздрогнул, будто от удара.
— Откуда ты… Неужели она… — Он окинул взглядом комнату, словно ждал, что вот-вот появится еще одно привидение.
Люк с трудом удержался от улыбки. Он молча ждал ответа.
— Да, я виноват, — пробормотал Хардвик. — Поскольку ты умер, я решил не останавливаться на достигнутом. Я приказал Крэнли сжечь Дауэр-Хаус… А там находились твоя жена и сын. Крэнли молчал все эти годы, потому что я хорошо ему заплатил.
Люк медленно поднял руку и, направив указательный палец на бледного и дрожащего Хардвика, заявил:
— Виновен.
— Что?..
— Виновен! — произнес Люк еще громче и сделал шаг вперед.
— Но я…
Люк сделал еще один шаг, и тут Хардвик, не выдержав, с диким воплем бросился бежать. Уже внизу закричал:
— Крэнли, вставай! Собери мои вещи! Мы немедленно уезжаем из Лондона! Нет-нет, не спрашивай!.. Выполняй приказание!
Люк оставался в спальне еще несколько минут. Потом, воспользовавшись потайной дверью и коридором для прислуги, прошел в кладовую и выбрался из дома. Он был очень собой доволен.
— Уехал из города? — удивилась Перл. — Что ты хочешь сказать? Почему?
Горничная пожала плечами.
— Говорят, что он уехал среди ночи. Я решила, что вы захотите об этом узнать, но кроме этих слухов, я ничего не знаю.
— Каких слухов? Хетти замялась.