Что же. По крайней мере, небольшую зону отчуждения создать сумел. Полноценной эвакуацией это не назовешь, так как до того же севера Копенгагена банально не дотянулся.
Таким образом, не сказал бы, что этого достаточно, но большего добиться попросту не сумел. В конце концов, я не всесилен. И даже со столь мощной поддержкой не мог сделать невозможного.
А еще вымотался настолько, что когда короткое «пора» от Луизы прорвалось в мой разум и сбило тем самым сосредоточенность, то едва не навернулся вниз.
«Кажется, именно это называется головокружением от успехов». — Проползла устало-заторможенная мысль, пока я медленно приводил собственный разум в порядок.
И, похоже, именно из-за этого не сразу заметил, как правая рука решила потереть лоб — опять опостылевшая привычка Химуры выбралась из-под контроля.
Однако это привело к неожиданному результату. Пальцы ощутили выступившую на разгоряченной голове влагу. То, что это пот, полагал только до того момента, пока не поднес конечность к глазам.
Кровь.
Никогда не реагировал на ту, будто кисейная барышня, но сейчас именно это стало спусковым крючком к навалившемуся откату. Меня ощутимо повело в сторону и я, таки, провалился на десяток метров сквозь воздух.
Остановила полет спутница.
«Я могу отправить тебя назад, в особняк». — Предложение Луизы пробилось, как сквозь вату, да и схватившую меня руку едва чувствовал.
«Нет». — Даже в мыслях не мог позволить более длинный ответ.
Последствия столь масштабной техники буквально притягивали все внимание исключительно к себе.
Сколько сознаний я пропустил через собственный разум? Не знаю точного числа, но определенно больше, чем за всю предыдущую жизнь. Намного больше.
Ни один интуит не переживет такое…
Сила Эфиров — действительно нечто. Это больше, чем просто бесконечная универсальная батарейка, к которой может подключиться любой архонт. Она, и впрямь, похожа на краски. Ими можно закрашивать чужие картины, обращая все в хаос, а можно рисовать свои, продавливая привычные законы мира.
Сейчас, выйдя из транса и ощутив последствия, начал понимать слова Эфира чуть лучше. Как и то, что, прими всю тяжесть отката исключительно на себя, и мой мозг точно вытек бы через уши.
«В таком виде ты лишь без толку погибнешь». — Не оставляет попыток достучаться до разума Луиза.
«Дай мне двадцать секунд». — Уже более уверенно отвечаю ей.
«Упрямый как баран». — Донеслось на это, а после мы провалились в Блик, который завершился выходом на вершину соседнего с целью небоскреба. — «Твои техники будут работать?»
«Да». — Без сомнений откликаюсь я, понемногу пересиливая напряжение.
Что сделать было одновременно и проще, и сложнее. Проще в силу того, что никакого истощения у меня нет, а сложнее из-за того, что какие-то остатки контроля над тысячами и тысячами людей все еще оставались в моей голове — требовательное вмешательство Луизы прервало работу техники достаточно грубо. Хотя в том моей вины не меньше: слишком сосредоточился на одном деле.
Впрочем, не стоит думать, что за обстановкой совсем уж не следил. К Нырку я прислушиваться не забывал. Как делаю это и теперь. Да и Сфера все еще прячет нас двоих от постороннего взора.
Что до местных, то в данный момент все попавшие под контроль продолжают удаляться, но лишь по инерции. Один, двое, десяток, сотня… Лишенная пристального внимания техника сыпется, как костяшки домино, с каждым ударом сердца увлекая за собой все больше и больше элементов.
Противиться и не пробовал, а только лишь отслеживал, чтобы последствия не коснулись разума больше, чем уже это сделали.
Ничего они уже не успеют изменить. Пока до людей дойдет неправильность происходящего, пока они сбросят наваждение, пока сориентируются… К тому моменту идея о возвращении назад станет последней мыслью, что возникнет в их головах.
Обо всем этом мне начал сообщать Нырок.
И ушедшая в еще один Блик союзница лишь добавила ярких красок в нарастающую паутину опасности.
И, кстати.
Пора начать заботиться и о себе, ведь и без всяких интуитских техник понятно, что соседний с Лордом и Луизой небоскреб — это слишком близко, чтобы расслабляться.
«Этот парень…»
Архонт не ожидала от него ничего выдающегося, а собственное согласие на его попытку обезопасить как можно большее количество людей аргументировала лишь очисткой совести. Его и, как не странно, своей.