— Знаешь? — И тем, кто испытал удивление, стал я сам. — И как давно?
— С тех пор, как даже в мыслях перестала называть тебя по имени.
«Даже в мыслях?» — Мои собственные мысли резко ускорились, день за днем отматывая воспоминания назад. До тех пор, пока не выявили момент, что все изменил. — «Стоило быть более внимательным к деталям».
Теперь, когда знание девчонки открылось, все стало достаточно очевидным.
— Возвышение. — Уверенно определяю точку перелома.
— Да. — Откликнулась не мешавшая мне думать собеседница. — Тсуки Но Казе рассказала мне все, что знала об этом. Включая и то, что ей было известно о тебе. — И, сделав едва заметную паузу, продолжила с легкой улыбкой: — Ты не Химура, но ты тоже мой брат.
Забавно, но услышав последние слова, испытал облегчение. Такая трактовка казалась близкой и мне.
— Я собираюсь вернуть его тебе.
— Но… — Изуми сосредоточенно наморщила лоб. — Это значит, что ты сам уйдешь?
— Верно.
— Если это твое решение, то я не буду тебя отговаривать. — Однако в чувствах собеседницы явно прослеживались оттенки грусти.
— А ты этого не хочешь?
— Уф. — Выдохнула девчонка. — Я, конечно, скучаю по своему глупому старшему брату, но и тебя отпускать не хочу.
— Тут придется выбирать. И мне тоже.
— И, что ты выберешь?
— Это не мой мир, Изуми. Я попытался сделать его чуть безопасней для тебя и твоей семьи, — И именно твоей, так как остальные Киоу не перестали быть для меня чужаками, — но моя собственная жизнь осталась в другом месте.
— Знаешь, это звучит так, будто ты уговариваешь сам себя. — Прямо смотря мне в глаза сказала сестренка.
И, может, в чем-то и была права. Но лишь самую малость.
Я промолчал. В конце концов, нет смысла вновь возвращаться к причинам, что уже не раз и не два были взвешены.
Молчала и целительница. Но, вскоре, не выдержала:
— А говорил, что больше никуда не уйдешь.
— Эх. — Усмехаюсь ей, а после, схватив за талию, перекидываю прямо через себя на кровать. — Такой уж я лгун.
И тут же уворачиваюсь от размашистого удара оказавшейся в руках девчонки подушки.
— Это война, сестренка. — Вооружаюсь уже я.
А после перехожу в решительную контратаку.
А будущее оказалось не таким плохим местом. По крайней мере, когда появилась возможность не думать о постоянной опасности, а лишь ограничиться редким посматриванием на Нырок и Точку.
Даже удивительно, насколько этот мир одновременно и похож, и не похож на привычный мне.
Вроде бы технологии шагнули чуть дальше вперед, однако люди остались людьми. Если убрать некоторые футуристические для меня детали, то и не отличить сразу.
Вот взять хотя бы данный торговый центр, куда вытянул Эмилию и Изуми (или они меня, тут как посмотреть). Его внутреннее устройство ничем не отличалось от знакомых мне, где первые этажи отданы каким-нибудь гипермаркетам, магазинам одежды и парфюма, а верхний занимают кинотеатр, игровые автоматы и — куда же без них — разного рода забегаловки с дешевой и не очень едой (по понятным причинам без вездесущих американских брендов).
К слову, у автоматов сейчас и прожигает мои скромные наличные Изуми, собрав вокруг себя небольшую толпу, ведь, как я понял, девчонка раз за разом ставила какие-то рекорды, скидывая с вершин местного топа заядлых посетителей.
А с виду и не скажешь, что она такая заядлая игроманка.
Чуть в стороне от толпы за успехами новой подопечной следила Эмилия, что совсем недавно выкупила дом с участком у Морито Хитоми. То есть, фактически, у самой себе. Я же, заняв столик на самом краю фудкорта, охранял под пару десятков пакетов, что стали результатом шопинга, и мысленно сверялся со списком оставшихся дел.
И возглавляла его Кристина.
Бывшего мастера Луиза вручила мне через пару дней, когда освободилась достаточно для короткого посещения Японии. После чего, перекинувшись парой фраз и оставив номер, на который следует позвонить, когда буду готов, ушла восвояси.
Самое интересное из произнесенного касалось сестры. Меня не отпускал вопрос, связанный с ее атрибутом. Слишком много с тем непонятного. Включая неизвестно откуда берущиеся знания и очень быстрый рост самой Изуми. На моем фоне она смотрелась настоящим гением, ведь я ничего нового, кроме Блика, Серпа и все еще очень сырого Щита не освоил. Тогда как для нее абсолютно все постигалось с нуля.
И, после ответа архонта, меньше его (непонятного) не стало.
— Эта книга — осколок ее собственной души.