— Надеюсь, я не сильно напакостил? — спрашивает он, но взгляд становится осторожным.
— Да нет, скорее, наоборот, — говорю, — жену мне «подогнал», так что никакой злости я к тебе не питаю.
— Жену? — удивляется он. — Да, что-то такое было, когда я только здесь, оказался. А разве это был ты?
— Ах ты, засранец! — упирает руки в бока Геля. — Он ещё и забыл всё.
— Девчонки? — Краб, прищуриваясь, осматривает их, — помню, как ремонтироваться к нам в мастерскую приехали. Вы что, жёнами моими были?
— Вот ещё! — фыркает рыжая Лола.
— Крабище! — Рус, после моего одобрительного кивка сгребает своего босса чуть ли не в охапку. — Меня-то ты не забыл⁈
Тут же подскакивает и Колька, и мы наблюдаем трогательную сцену объединения потеряшек.
Даже с Мустафой, вечным соперником и соседом, они рады друг друга видеть, хотя в глазах Краба и видна зависть. Мустафа-то теперь глава целого города, а Краб — «первачок», который начинает жизнь заново.
И вот тут-то начинается самое странное.
— Краб, а что ты помнишь? Можешь рассказать? — говорю я. — Всё, что было с момента переноса в мир Системы.
— Да без проблем! — смеётся Краб, — Так, поначалу мы… мы с Мустафой. Или с Русом? Да, вроде как с Русом. Что мы сделали?
— Вы решили объединить работников мастерской, — подсказывает Колька.
— Да-да, точно! А этот хитрый турок встал в позу и тоже… тоже, что? Не помню, — хмурит брови Краб.
А я же задумчиво гляжу на мужчину.
— Не спеши, у тебя есть всё время в мире, — заявляю я. — Просто расскажи, что ты помнишь. Даже если это будет бессвязный бред.
Дальше следует рассказ Краба.
Что примечательно, его память обрывочна. Он помнит всё чётко и ясно до момента гибели Земли.
Так, без каких-либо проблем вспоминает, как тот же Колька едва ли не уронил на себя автомобиль, как-то не так вытащив домкрат.
Или же несколько курьёзных случаев их противостояния с Мустафой.
Но вместе с тем он не мог вспомнить причину своей смерти. Точнее, он помнит кабана и наездника на нём, но откуда тот взялся или к какой фракции он принадлежал… здесь его память подводит.
Помнит, что был аукцион и даже то, что поставил на кон собственную жену ради азарта, но лиц и имён также не может назвать. А когда узнаёт, что это была Геля, краснеет и смущается, говоря, что «бес попутал»…
— Да я не сержусь на тебя, — заявляет рассудительная Геля, — что не с тобой, дураком, осталась. Можно сказать, ты выступил в роли «руки судьбы».
При этом, после наших рассказов Краб действительно вспоминает, как всё было на самом деле. И это радует, значит, «стирание памяти» от Системы не фатально.
И если повезёт, и мы встретим кого-то из погибших друзей, то они не будут изображать амнезию, а вспомнят нас и снова станут частью Спарты.
Система не убирает ваши воспоминания, но смешивает их, притупляет, лишает конкретики, вероятно, как раз для того, чтобы усложнить жизнь игрокам.
Ни тебе Голубой Устрицы, ни Спарты, ни конкретных имён, дат и ассоциаций.
Лишь нечёткие образы, силуэты, череда событий.
А затем Краб переходит на свою новую жизнь, которая проследовала после его гибели от рук кабаньих наездников.
— Я помню, что попал в небольшой полис, — вздыхает мужчина. — Хорошее место. Его Лорд был добр ко всем новичкам. Я стал там стражником или солдатом, или торговцем… Не помню. Но это и неважно. Однажды на нас обрушился огненный смерч с небес. Гибель с небес. Столбы огня, падающие нам на голову демоны. Быстрые, опасные, жестокие. Их сопровождали стальные машины. И снова те изрыгали огонь…
Смерть с небес? Падающие демоны? Стальные машины, изрыгающие огонь?
Разве это не Техас⁈
Никаких чётких деталей Краб не говорит. Ни одного имени, ни одного конкретного образа, даты или события. Всё смазано, всё подтёрто.
Но в данном случае есть за что уцепиться. Краб ведь, в отличие от остальных, и второй раз попал недалеко. Почему бы не предположить, что и в прошлый раз его занесло в какой-то из соседних регионов?
Тогда похожесть его рассказов на методы Техаса может и правда иметь под собой реальную основу.
Неужели Краба закинуло к югу от нашего региона?
— Что было дальше? — хмуро спрашиваю я.
— Лорд приказал нам бежать, — морщится Краб. — Всём нам. И новичкам, и ветеранам. Мы отбились от стального дождя, но не могли выиграть эту войну. Мы все шли на юг. Даже не подозревая, что ныряем в пасть к ещё большему чудовищу.
— Что вы встретили? — вздрагивает впечатлительный Колька.
— Бездушную машину, — шепчет Краб, взгляд его теряет любой намёк на жизнь, губы дрожат от первобытного ужаса, охватившего его. Лишь сцепив ладони в замок и переведя дыхание, он продолжает свою речь, — На юге стоит Легион. Безликий механизм, он пожирает всё, что видит. Его солдаты не знают боли, не ведают ужаса. Они родились в нём. Они перемололи нас, словно жернова соломинку.