Глубокая шахта прорезала земную кору, затем вход в неё был завален и мощные дезинтеграторы начали пробивать длинный туннель. Сквозь адский огонь атомного распада, мимо раскалённых каменных стен маленькая армия роботов упрямо продвигалась к цели со скоростью пять миль в час.
В этой преисподней, сверкающей молниями взрывов, наполненной ядовитыми парами и жарой, ни одно человеческое существо не выжило бы и мгновения. Но Десять Мыслителей не были людьми. Их массивные тела, возвышавшиеся на плоских платформах с огромными колёсами, плавно неслись вперёд. Холодно и невозмутимо они взирали на огромные купола с сотнями телескопических излучателей энергии, на причудливые очертания атомных конвертеров, обтекаемые или, наоборот, угловатые корпуса роботов, покрытые раскалённой пылью. Не зная сна и отдыха, этот поток чудовищных механизмов двигался вперёд и вперёд, пока не оказался в недрах Земли прямо под громадным полем астродрома.
Платформы с мыслителями остановились; предводители воинства роботов изучали раскинувшуюся над ними местность и совещались. Остальные терпеливо ждали. Ждали, пока в корабли необъятного, неисчислимого космического флота Земли загружались припасы, топливо и оборудование. Ждали, пока люди не вступят на трапы и не займут свои места. Ждали, пока шла бесконечная проверка двигателей, оружия и систем жизнеобеспечения. Ждали в холодном спокойствии и неподвижности, с нечеловеческим терпением машин.
Наконец, последние предстартовые процедуры завершились, крышки люков захлопнулись, взлётное поле опустело. Гигантский флот мог трогаться в путь. Астродром, поверхность которого зияла шрамами от ударов яростного атомного пламени, приготовился швырнуть в космическую пустоту армаду башнеподобных сверкающих кораблей. Тогда глубоко под землёй развернулись сотни телескопических проекторов и из них вырвались невидимые, но мощные потоки энергии.
Они пронзили рудные залежи, скалы, почву, бетонную поверхность взлётного поля и тела людей на одном из крейсеров земного флота. Когда лучи ударяли в цель, люди на мгновение замирали, парализованные, затем приходили в себя; казалось, эта внезапная атака никак не влияла на них. Но влияние существовало — чудовищное, ужасное.
Каждый нерв в телах людей был рассечён лучами и связан энергетическим потоком с коллективным разумом мыслителей. Органы чувств каждого члена экипажа посылали теперь нервные импульсы не в его собственный мозг, а на приёмные устройства десяти огромных машин. И от них приходили обратно команды — команды, которые заставляли сокращаться мышцы человеческих тел. Люди стали марионетками, включёнными в общий поток сознания кибернетического монстра.
Вскоре около выпуклого борта обречённого корабля разверзлась яма. Его герметично закрытые люки распахнулись и Десять Мыслителей вместе с четырьмя сотнями роботов и вспомогательными механизмами проникли в корабль и укрылись в заранее выбранных местах.
Итак, «Дрезден» взлетел вместе с остальными кораблями. Казалось, крейсер остался одной из боевых единиц Флота; на самом деле это был его жестокий и непримиримый враг. В лученепроницаемом, хорошо защищённом отсеке Десять Мыслителей продолжали свою безостановочную работу, сложность которой превосходила всё, на что когда-либо были способны их бездушные металлические собратья.
2. Ненавидящий существа из металла
Фердинанд Стоун, гениальный физик, ненавидел роботов с холодным бесстрастием учёного — если подобное определение подходит для описания столь сильного чувства, как ненависть. Двадцать лет назад, точнее в 2991 году, он понял, что никто не способен удержать контроль над роботами; ему стало ясно, что неизбежная борьба за превосходство человека будет проиграна, если люди заранее не подготовятся к ней.
Решив, что только знание даст необходимую силу, Стоун поставил перед собой задачу выяснить всё возможное о врагах человечества. Он учился думать подобно им — холодно, точно и бесстрастно. Он жил, как они — с аскетической строгостью. Во всех отношениях он почти стал одним из них. Со временем Стоун нашёл полосу частот, на которой действовала их связь, и стал, по-видимому, единственным из людей, владеющим их языком, но он никому не поверял этот секрет. Зная о телепатических способностях машин, он не смел подвергать подобному испытанию чужой разум. Итак, Фердинанд Стоун жил и занимался своей повседневной работой, хотя его основная и тайная деятельность всегда была связана с роботами.
Стоун не сделал карьеры, так как не рисковал обнародовать любое, даже самое маленькое своё открытие. Фактически, его научные достижения не были зафиксированы на бумаге и хранились только в недрах его могучего мозга. Но теперь его имя нужно извлечь из мрака безвестности. Фердинанд Стоун должен войти в историю человеческой расы как один из её величайших гениев.