— Величайший из наших богов, Сарпедион — плохой бог и я собираюсь убить его. — Глаза Тедрйка зажглись ненавистью, огромные мышцы его тела напряглись.
— Плохой? В чем это выражается?
— Во всем! — взволнованный кузнец повысил голос. — Что хорошего в боге, который умеет только убивать и вредить? Народ, наши люди, Повелитель, нуждаются только в том, чтобы спокойно работать и не бояться. Как можем мы в Ломарре жить спокойно и счастливо, когда в любой год больше смертей, чем рождения? Нас осталось слишком мало. И все мы — кроме жрецов, конечно — должны тяжело трудиться, чтобы не умереть с голоду.
— Это подтверждает мои догадки. Скажи, если ты получишь высокоуглеродистую сталь, что ты станешь с ней делать?
— Если ты дашь мне божественный металл, Повелитель, я сделаю меч и доспехи — острый меч, способный рассечь медь и обычное железо; прочный панцырь, который не смогут пробить медные и железные мечи. Это нужно мне, чтобы пробиться сквозь толпу вооруженных жрецов и их наемников.
— Одному? Но почему?
— Потому, что я не могу просить о помощи; не могу даже сказать кому-нибудь о моей цели. Любой, кто узнает об этом, очень скоро ляжет на зеленый жертвенный камень. Жрецы давно подозревают меня.
Но я — лучший кузнец в Ломарре и поэтому я еще жив. Жив, пока не найду то, что ищу.
— Полагаю, что для сражения с целым отрядом солдат надо много больше, чем меч и панцирь; ты большой оптимист, мой юный дикарь.
— Этот металл есть все, что я прошу, Повелитель, — упрямо сказал кузнец. — Остальное — моя забота.
— Пусть будет так. И что же дальше?
— Изображение Сарпедиона, как ты, наверное, знаешь, сделано из камня, дерева, меди и золота г— не считая драгоценностей, конечно. Я возьму его мозг, печень и сердце, полью горючим маслом и принесу их в жертву…
— Подожди! Сарпедион — не живое существо и, на самом деле, он никогда не существовал. Ты сам только что сказал, что его. изображение сделано из камня, меди и…
— Не будь наивным, мой Повелитель! Или ты проверяешь меня? Боги это духи. Они связаны со своими изображениями и, в меньшей степени, со своими жрецами душевной силой. Жизненной силой, можно так сказать. Если уничтожить эти связи с помощью огня и жертвоприношения, бог, конечно, не умирает, но он не способен мстить, пока его жрецы не изготовят новое изображение и не потратят много времени и сил, чтобы восстановить связи. Я сделаю твое изображение, Повелитель, чтобы ты мог обитать в нем. Я принесу Сарпедиона в жертву тебе, мой странный новый бог. Пока я жив, ты будешь моим единственным богом. Но как твое имя, мой Повелитель? Я не могу всегда называть тебя «странный бог».
— Меня зовут Скандос.
— Ск… Скн… Мой язык не в состоянии произнести это слово. (2 твоего разрешения, Повелитель, я буду называть тебя Ллосир.
Называй меня как угодно, только не богом.
— Ты смеешься надо мной. Повелитель Ллосир, обиженно сказал Тедрик. — То, что человек видит своими глазами, слышит своими ушами — особенно, когда слышит без звука, как я сейчас — это и есть правда. Любой человек, увидевший тебя, признал бы в тебе бога.
Скандос сдался. Он мог бы спорить неделю с упрямым кузнецом без всякого успеха. Этот крепкоголовый Тедрик хорошо знал, что такое правда.
— Договоримся еще об одном, Повелитель, продолжал Тедрик. — Ясно ли ты понял, что я хочу прекратить человеческие жертвы? Их больше не будет даже для тебя. Я готов предложить тебе все, что ты пожелаешь — кроме человеческих жизней… И я не изменю своего решения, даже если ты откажешься дать мне божественный металл.
— Хорошо! Пусть твое решение будет твердым и окончательным. И мне не нужны никакие жертвы — ни сейчас, ни в будущем Ты понял меня?
— Да, Повелитель. Конечно, Сарпедион — великий и могущественный бог, и когда я принесу его тебе в жертву, между нами установится крепкая связь. Но будет ли достаточно этой единственной жертвы на все будущие времена?
Скандос выругался про себя. Он не хотел снова ввязываться в спор. В конце концов, если Тедрик желает принести такую жертву, это — его дело.
— Уверяю тебя, что Сарпедиона будет вполне достаточно.
Что касается изображения, которое ты собираешься делать… в этом нет никакой необходимости.
— Иначе нельзя, мой Повелитель. Если у тебя не будет изображения и своего Храма, все подумают, что ты — маленький и слабый бог. Кроме того, изображение поможет мне вызвать тебя в случае нужды.
— Ты не можешь вызвать меня. Даже если бы я ухитрился услышать тебя, что очень сомнительно, я не смог бы ответить. Если когда-нибудь ты снова увидишь или услышишь меня, то только потому, что этого хочу я, а не ты.