— Они идут, хозяин, одиннадцать человек! — мальчик, стороживший у дороги, стремительно влетел в кузницу. Седьмой день после начала плавки уже перевалил за середину. — Один жрец в медном панцире, десять тар-концев в железе, пять лучников и пять копьеносцев!
Тедрику не надо было говорить пареньку, куда идти и что делать; оба устремились к оружию кузнеца, причем младший на пару шагов опережал своего хозяина. Это доказывало, что мальчишка не раз выполнял функции сторожа и оруженосца; с его помощью полуобнаженный Тедрик за считанные минуты полностью облачился в железо.
Итак, когда одиннадцать незванных посетителей приблизились к мастерской, у двери их ждал вооруженный рыцарь, небрежно опиравшийся на рукоять пятидесятифунтового кузнечного молота.
Развевавшийся над отрядом вымпел принадлежал жрецу-воину третьего ранга. Это было хорошо; значит, они не воспринимают Тедрика всерьез, если не удосужились послать кого-нибудь посолиднее. И всего лишь десять наемников — невысоких, / кривоногих и жилистых солдат из Тарка. Они были неплохими бойцами, эти тарконцы — но только в тех случаях, когда имели дело с противниками своего роста и веса.
Отряд приблизился на несколько шагов и остановился.
— Ты в полном вооружении, кузнец? — обескураженно спросил жрец, как будто не доверял собственным глазам. — Почему?
— Почему бы и нет? У меня такая привычка — встречать гостей в том же наряде, в котором они пожаловали.
Они вызывающе смерили друг друга взглядами. Затем, после краткой паузы, кузнец спросил с едва скрытой насмешкой:
— Чему я обязан честью видеть тебя, жрец? Разве я не заплатил уже — как платил всегда — налог великому богу?.
— Это так. Но я пришел сюда не из-за налога. Прошел слух, что тебе явилось странное божество, говорило с тобой и наставляло в твоем ремесле; и что ты сделал его изображение.
— Я не делаю из этого тайны. Я ничего не скрываю от великого Сарпедиона и его слуг.
— Возможно. Но такое поведение не подобает божеству, решительно не подобает. Почему бог явился тебе, а не одному из нас, служителей Храма?
— Это божество не похоже на Сарпедиона. И все, что я прошу у Сарпедиона и его слуг — оставить меня в покое. Я немало плачу за это.
— Какой договор заключил ты с этим Ллосиром? Какую цену ты должен заплатить?
— Пока еще я не заключил никакой сделки. Я удивлен; но, с другой стороны, кто я такой? Простой человек, кузнец. Могу ли я понять пути бога? Но я думаю, когда-нибудь он назначит цену. Какой бы она ни была, я заплачу с радостью.
— Ты заплатишь, можешь не сомневаться. Но не этому Ллосиру, а великому Сарпедиону. Теперь же, я приказываю тебе- немедленно уничтожить изображение ложного бога!
— Ты приказываешь? Но почему? Разве это проступок против закона — иметь своего личного бога? У большинства семей и знатных родов в Ломарре есть свои боги-покровители.
— Но не такие, как твой. Сарпедион не желает, чтобы твой Ллосир существовал.
— Но он уже существует! Неужели твой великий бог так испуган, так? слаб, что не способен защитить себя ’ от…
— Остерегись, кузнец — и замолчи! Не богохульствуй — иначе погибнешь!
— Мне случалось богохульствовать и прежде, но Сарпедион не трогал меня. По крайней мере, до тех пор, пока его жрецы получали с меня налог отличным Железом — которое только я умею выплавлять.
— О, да, еще ходили слухи о новом железе. Расскажи точно, как нужно его делать. '
— Ты знаешь, как я отвечу на такой вопрос, жрец. Эта тайна будет известна только мне и моему богу.
— У нас есть способы, чтобы заставить разговориться любого упрямца и богохульника! Эй, люди, хватайте его! И разбейте дьявольское изображение!