— Ты что-то хотела? — спросил он. — Уже поздно, и Марк, наверное, ждет тебя.
— Марк?
На мгновение она совсем о нем забыла.
— Я видел, как он зашел в твою комнату.
Капли краски падали на пол с кисти в его руках. Эмма видела комнату у Парабатая за спиной: девушка не заходила внутрь уже, казалось, вечность. Кое-где на полу лежал полиэтилен. Она заметила яркие пятна на стене, в тех местах, где Джулиан, очевидно, переделывал роспись, что окружала половину комнаты.
Эмма помнила, как он расписал стены, когда они вернулись из Идриса. После Темной Войны. Они лежали на кровати, как это часто бывало с их самого детства. Девушка рассказывала о том, что нашла книгу сказок в библиотеке: с историями, которые Примитивные читали сотни лет назад; о том, что все они были полны крови, убийств и грусти. Она рассказывала о замке в «Спящей Красавице», окруженном колючим терновником, и что в истории сотни принцев пытались пробраться сквозь него, чтобы спасти принцессу, но все они были насмерть пронизаны шипами, и солнце палило их тела, пока не оставались лишь белые кости.
На следующий день Джулиан расписал свою комнату: на стене появился замок, окруженный шипами; где-то виднелись кости, а рядом стоял принц с грустью на лице и сломанным мечом. На Эмму рисунок произвел огромное впечатление, пусть им и пришлось неделю спать в ее комнате, пока сохла краска.
Она никогда не спрашивала Парабатая, почему эта сцена или история так зацепили его. Девушка знала, что, если бы он хотел рассказать ей, он бы рассказал.
Эмма прокашлялась:
— Ты сказал, что я могу причинить боль Диего, не поднимая на него руку. Что ты имел в виду?
Он взъерошил волосы свободной рукой. Парень выглядел лохматым — и настолько красивым, что было больно.
— Может, будет лучше, если я не стану тебе этого рассказывать.
— Он сделал больно Кристине, — отметила Карстаирс. — И я не думаю, что его это хоть чуть-чуть беспокоит.
Он вытянул руку, чтобы почесать затылок. Мышцы на его груди и животе при этом напряглись, и Эмма могла почти почувствовать его кожу; больше всего на свете в этот момент ей хотелось как-то повернуть время назад и снова стать той, кто не разбивался на мелкие кусочки при виде Джулиана, с которым она выросла и которого выдела без футболки миллион раз.
— Я видел его лицо, когда Кристина выбежала из холла, — ответил парень. — Не думаю, что тебе стоит волноваться о том, что ему совсем не больно, — он положил руку на дверную ручку. — Никто не может читать мысли других или догадаться о всех их мотивах, — добавил Джулиан. — Даже ты, Эмма.
Он захлопнул дверь перед ее лицом.
***
Марк растянулся на полу рядом с кроватью Эммы. Он был босиком и наполовину завернут в одеяло.
Казалось, он спал. Закрытые глаза парня напоминали темные полумесяцы на бледной коже, но он приоткрыл голубой, когда она вошла в комнату.
— Она действительно в порядке?
— Кристина? Да, — Эмма села на пол рядом с ним, облокотившись на ножку кровати. — Отстойная ситуация, но она будет в порядке.
— Думаю, тяжело было бы, — произнес Марк хриплым ото сна голосом, — заслужить ее.
— Она нравится тебе, — спросила девушка. — Не так ли?
Он повернулся на бок и посмотрел на нее тем пытливым взглядом фейри, что заставлял Эмму почувствовать себя так, будто она стоит одна в поле, наблюдая за тем, как ветер колышет траву.
— Конечно, она мне нравится.
Девушка мысленно прокляла насыщенность языка фейри: «нравится» для них ничего не значит; они живут в мире любви или ненависти, презрения или обожания.
— Твое сердце что-то чувствует к ней.
Марк сел.
— Я думаю, она бы не… не почувствовала чего-то такого по отношению ко мне.
— Почему? — поинтересовалась Карстаирс. — У нее точно нет предрассудков по поводу фейри, ты знаешь это. Ей нравится твоя компания…
— Она добрая, нежная, с большим сердцем. Разумная, задумчивая, добрая…
— Ты уже сказал «добрая».
Марк одарил ее мрачным взглядом:
— Она совсем на меня не похожа.
— Не нужно быть похожим на кого-то, чтобы его любить, — ответила Эмма. — Возьми хоть нас с тобой. Мы довольно похожи, но не чувствуем ничего такого друг к другу.
— Только потому, что ты в связи с кем-то другим, — как ни в чем не бывало отметил Марк, но девушка посмотрела на него с удивлением.
«Он знает о Джулиане», — подумала она в секундной панике, прежде чем вспомнить о вранье о Кэмероне.
— Отстойно, правда, — легко сказала Эмма, пытаясь заставить сердце перестать биться с бешеной скоростью. — Мы с тобой вместе… Это было бы так просто.
— Страсть не проста. Как и ее отсутствие, — Марк облокотился на нее.
Девушка чувствовала тепло его плеча своим. Она вспомнила их поцелуй, вспомнила свои пальцы в его мягких волосах. Его тело рядом с ее: отвечающее на все и сильное.
Но даже когда она попыталась заставить воспоминание задержаться, оно ускользнуло, как песок между пальцев. Как песок на том пляже, где они с Джулианом лежали в ту ночь. В ту единственную ночь, что они провели вместе.
— Ты выглядишь грустной, — отметил парень. — Прости, что я поднял тему любви, — он коснулся ее щеки. — Может, в другой жизни. Ты и я.
Эмма запрокинула голову на кровать.
— В другой жизни.