Диего сидел рядом с Зарой в каменной тишине. Наконец он заговорил, его губы едва двигались.
— Такая слепая ненависть не несет доверия к службе или мундиру Центурионов, — промолвил он.
Зара подняла свой бокал, ее пальцы обвили его тонкую ножку.
— Я не ненавижу жителей Нижнего Мира, — сказала она, и в ее голосе была прохладная уверенность. И этот холод пугал больше, чем страсть. — Соглашения не работают. Холодный мир не работает. Жители Нижнего Мира не следуют нашим правилам и любым правилам, которые не соответствуют их интересам. Они нарушают Холодный мир, когда им это нравится. Мы воины. Демоны должны бояться нас. И Нижний Мир должен нас бояться. Когда-то мы были великими: нас боялись, и мы правили. Сейчас мы тень от того, кем мы были. Все, что я говорю, это, когда системы не работают, когда они довели нас до уровня, на котором мы сейчас, нам нужна новая система. Лучше.
Зара улыбнулась, спрятала вылезшую прядь волос в свой безупречный пучок и сделала глоток воды. Они закончили ужин в молчании.
***
— Она лжет. Она просто сидит там и врет, как будто ее мнение, это факт, — яростно сказала Эмма. После ужина она ушла с Кристиной в ее комнату. Они обе сидели на кровати, Кристина нервно запустила пальцы в свои темные волосы.
— Я думаю, что это так и есть — для нее и таких, как она, — произнесла Кристина. — Но мы не должны тратить время на Зару. Ты сказала, поднимаясь по лестнице, что тебе нужно что-то рассказать мне?
Так кратко, как могла, Эмма пересказала Кристине визит Гвина. Когда Эмма говорила, лицо Кристины все больше и больше сжималось от беспокойства.
— С Марком все в порядке?
— Думаю — да, иногда его трудно понять.
— Он один из тех людей, у которых много происходит в голове, сказала Кристина. — Он когда-нибудь спрашивал о тебе и Джулиане?
Эмма резко покачала головой.
— Я не думаю, что ему когда-либо приходило в голову, что у нас друг к другу было что-то, кроме чувств Парабатаев. Мы с Джулсом знаем друг друга так долго, — она потерла виски. — Марк полагает, что Джулиан чувствует то же самое ко мне, что и он, — братские чувства.
— Странно, вещи ослепляют нас, — отметила Кристина. Она подняла колени, ее руки обхватили их.
— Ты пыталась связаться с Хайме? — спросила Эмма.
Кристина прижалась щекой к коленям.
— Я послала огненное сообщение, но в ответ ничего не получила.
— Он был твоим лучшим другом, — сказала Эмма. — Он ответит, — она скрутила кусочек плетеного одеяла Кристины между пальцами. — Ты знаешь, по чему я больше всего скучаю? По Джулсу. Просто быть Парабатаями. Быть Эммой и Джулианом. Я скучаю по моему лучшему другу. Я скучаю по человеку, которому я все рассказывала, все время. Человеку, который знал обо мне все. Хорошее и плохое, — она могла видеть Джулиана перед внутренним взором, когда она говорила, как он выглядел во время Темной войны, его тонкие плечи и решительные глаза.
Стук в дверь разнесся эхом по комнате. Эмма взглянула на Кристину — она ожидала кого-то? — но она выглядела такой же удивленной.
— Pasa[8], — произнесла Кристина.
Это был Джулиан. Эмма удивленно посмотрела на него, юный Джулиан из ее памяти слился с Джулианом, стоящим перед ней: почти взрослый, высокий и мускулистый, с непослушными кудрями и намеком на щетину на подбородке.
— Вы не знаете, где Марк? — спросил он, без предисловий.
— А разве он не в своей комнате? — спросила Эмма. — Он ушел во время ужина, поэтому я думала…
Джулиан покачал головой.
— Его там нет. Мог он быть в твоей комнате?
Эмме было заметно, каких усилий ему стоит задать этот вопрос. Она видела, что Кристина закусила губу и молилась, чтобы Джулиан не заметил. Он не должен обнаружить, как много Кристина знает.
— Нет, — ответила Эмма. — Я закрыла дверь, — она пожала плечами. — Я не совсем доверяю Центурионам.
Джулиан рассеянно провел рукой по волосам.
— Послушайте, я волнуюсь за Марка. Пойдемте со мной, и я покажу вам, что я имею в виду.
Кристина и Эмма пошли за Джулианом в комнату Марка; Дверь была широко открыта. Джулиан вошел первым, а затем Эмма и Кристина, обе они осторожно оглянулись, как будто Марка можно было найти где-то в туалете.
Комната Марка сильно изменилась с тех пор, как он вернулся из Царства Фейри. Тогда она была пыльным, явно неиспользуемым пространством, которое оставлено пустым ради памяти. Все его вещи были выстираны и убраны на хранение, и шторы, полные пыли, всегда были задвинуты.