ПЕРЕВОД ВЫПОЛНЕН СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ ГРУППЫ THE DARK ARTIFICES | THE LAST HOURS (vk.com/thedarkhours). КОПИРОВАНИЕ БЕЗ УКАЗАНИЯ ИСТОЧНИКА СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО.
Расширенная сцена между Эммой и Джулианом (от лица Джулиана)
— Джулс, — сказала Эмма. — Скажи что-нибудь, пожалуйста…
Его руки судорожно сжали её плечи. Она ахнула, когда его тело столкнулось с её, ведя её назад, пока её спина не упёрлась в стену. Она смотрела на него с искренним изумлением. Он видел своё отражение в её тёмных глазах. Он едва смог узнать себя, и его голос звучал странно даже для него, когда он произнёс:
— Джулиан, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты звала меня Джулианом. И никак иначе.
Её глаза, казалось, заискрились. Её губы медленно двигались — её мягкие вкусные губы, на которые он смотрел миллионы лет тихо и безнадёжно, желая прикоснуться к ним.
— Джулиан, — выдохнула она.
Звук её голоса, произносящего его полное имя — а не имя, которым она называла его, когда они были детьми — посылало что-то горячее и тёмное в его вены. Его руки сильнее сжали её плечи, и он захватил её рот с жестким неистовым отчаянием, которое едва можно было назвать поцелуем.
Каждый мускул в его теле сосредоточился на поцелуе, который наполнял каждую его клеточку мягкостью, сладостью, запахом её волос и кожи, видом её закрытых глаз и трепещущих ресниц. Эмма. Его Эмма. И она вцепилась в его спину, сильно прижимая его к своему телу, отвечая на поцелуй. На вкус она была как дикость, как дождь, и он даже не мог представить, как он мог хоть на секунду подумать о том, что та фейри была быть Эммой. Он чуть не застонал, однако сдержал себя. Эмма знала, что это было плохой идеей, она была разумной, и часть его мозга говорила ему, что если он спрячет то, как хочет её, как многое он отдал бы за это, она позволит этому случиться. Позволит им двоим сделать эту огромную ошибку, которая заставляла его сердце продолжать биться.
Она коснулась его затылка. Её пальцы были длинными и нежными для пальцев воина, но далеко не мягкими. Её мозолистые пальцы мягко скользили по его нежной коже над воротником футболки, и он старался не потерять контроль прямо здесь и сейчас. Она потянулась к его свитеру и стянула его через его голову.
Затем она, колеблясь, потянулась к его футболке. Его сердце билось о его грудную клетку. Пожалуйста, пусть она не захочет остановиться. Пожалуйста, пусть она всё ещё хочет его. Она раскрыла губы, смотря на него. Её влажные золотые волосы раскинулись на её плечах, спине. Они оставляли влажные пятна на её футболке, он мог видеть её лифчик и соски, затвердевшие от холода. Он был так возбуждён, что это приносило ему боль.
Он положил руки на её талию. Ему нравилось держать её вот так, будто он собирался поднять её, будто они танцевали. Он слышал, как участилось её дыхание. Он провёл руками вверх по её телу и схватил её грудь, поглаживая пальцами соски. Она тихо застонала и прислонилась головой к стене.
Его пронзило опьяняющее чувство победы и желания. Их первый раз был взрывом желания и инстинкта. Он откинул подальше неуверенность в том, что не сможет удовлетворить её. Каждый её вздох разжигал пламя. Он не думал, что может хотеть её ещё больше, но огонь, полыхающий в нём, пробуждал воспоминания о каменной церкви, чьи стены они с Эммой сожгли дотла.
Он поцеловал её глубже. Она что-то пробормотала ему в рот. Её руки на его спине притягивали его ближе. Она выгнулась навстречу его телу, которое болело и хотело её. Он услышал свой голос, произносящий её имя, и он удерживал себе от того, чтобы начать умолять её сказать, что она любит его, что она хочет его.
Но он не мог контролировать свои слова. Он уткнулся своим лицом в её лицо, поцеловал её щёку, её шею. Его пальцы скользнули под пояс её джинсов и стянули их вниз. Она пнула джинсы в сторону. Он сильнее сжал руки на её изгибах, ощущая пальцами нежную выпуклость её тазовой кости. Это были невыносимо интимные прикосновения.
— Я люблю тебя, — сказал он. Или что-то вроде этого. Слова были наполовину приглушёнными. — Я люблю тебя так сильно.
Он почувствовал, как она замерла. Он сказал слишком многое. Даже раздираемый страхом, он всё ещё желал её. Когда она повернула голову и поцеловала его ладонь, ему хотелось закричать.
— Джулиан, — сказала она дрожащим голосом. — Я…
— Не надо, — прошептал он, целуя её. Ему отчаянно не хотелось слышать то, что это невозможно. Её губы прикоснулись к краю его рта. — Я не хочу сейчас слышать ничего разумного. Я не хочу логики. Я хочу этого.