Не было никаких спецэффектов, ни стонов, ни драматизма. Коракс неподвижно следил за происходящим на дисплее, даже когда Аренди забила дрожь. Он заметил, как глаза легионера начали блестеть, казалось, еще немного, и он заплачет.
Наконец, Куртури открыл глаза и отпустил его, но прошло еще несколько секунд, прежде чем Аренди ослабил свою хватку, оставив на коже библиария красные следы от пальцев.
— Теперь ты доволен? — зло спросил Аренди, поднимаясь.
Куртури ничего не сказал, и его выход ознаменовался только лязгом закрывающейся двери. Коракс перевел взгляд на дверь станции слежения, пока библиарий не вошел обратно. Приподнятая бровь была единственным вопросом, который стоило задавать примарху.
— Он — Герит Аренди, — уверенно произнес Куртури. — Его воспоминания, его сознание, их невозможно воссоздать или подменить.
Коракс выдохнул, вдруг поняв, что не дышал с самых пор, как библиарий начал проверку.
— Хорошие новости, мой лорд, — сказал Соухоуноу. Он посмотрел на Куртури. — Кажется, ты чему-то не рад.
Библиарий покачал головой и бросил многозначительный взгляд на Коракса, затем на командора.
— Дай нам секунду, — сказал примарх, кивнув в сторону двери. — Пожалуйста.
Соухоуноу без слов оставил их.
— Он что-то скрывает, — тихо отметил Куртури, когда дверь закрылась. — Секрет, глубоко там, где я не могу увидеть его.
— Как и остальные?
— Вероятно. Каждый из них — личность, и я никак не могу распознать то, что они желают укрыть от меня.
— Они лояльные?
— Не могу вам этого гарантировать, но ни один из них нелоялен.
— Что это еще значит? — нахмурившись, спросил Коракс. — Если они не нелояльны, значит, они лояльны, так?
— Простите, но все они скрывают секрет, мой лорд. Общий секрет, полагаю, учитывая то, что они были вместе. Пока тайна остается нераскрытой, я не могу быть на все сто процентов уверенным в их мотивах. Но, помимо прочего, я не заметил в них враждебности по отношению к вам, а когда я проверял их образами предателей, это вызывало в них непритворную ненависть.
— Понимаю, — произнес Коракс. Он видел, что Куртури едва держится на ногах от усталости. — Иди выспись, полных четыре часа. Если кто-то тебя побеспокоит, он ответит передо мной.
— Благодарю, лорд Коракс.
— Когда будешь уходить, скажи Соухоуноу зайти.
Куртури отдал честь и покинул комнату. Спустя пару секунд командор вернулся.
— Так мы доверяем ему? — спросил он.
Коракс вновь посмотрел на видеоэкран и понял, что решение предстоит сделать ему и только ему.
— Да, — ответил он. — Разобщение, недоверие и сомнение — три величайших бедствия, что Гор наслал на галактику. Мы можем уничтожить врага, но все равно погибнуть от этих напастей даже спустя десять тысячелетий.
— Как нам исцелить всю галактику? — спросил Соухоуноу. — Мы пока даже не победили в этой войне.
— Возможно, на самом деле это одно и то же, — глубоко задумавшись, сказал Коракс. Затем, вернувшись к реальности, он бросил на лидера Соколов резкий взгляд. — Найди старших членов новоприбывших групп и скажи им явиться на утреннее собрание. Если к тому времени Аренди пройдет полную проверку, пусть он также приходит.
— У вас есть план? — Соухоуноу ухмыльнулся при этой мысли, и его энтузиазм тронул Коракса, так что он улыбнулся в ответ.
— Пришло время прижечь некоторые раны, оставленные Гором, — улыбка примарха вдруг погасла, и его глаза сузились. — И пришло время нанести некоторые раны самим.
V
Лидеры остатков легионов, собравшиеся перед Кораксом, представляли собой пестрое смешение из линейных офицеров и сержантов, а также случайного лейтенанта — воины более высоких званий предпочли остаться подле своих примархов в начале гражданской войны. Заняв места за длинным столом, внесенным в большой зал для собрания, они взирали на примарха со смесью надежды, настороженности и трепета.
Он не вставал, решив не подавлять делегатов аурой физического присутствия. По той же причине Коракс был без доспехов, лишь в простом сером нательнике из легкой материи под длинным угольно-черным плащом. Как и трон, на котором восседал примарх, одежда — дары от Наимы, — была изготовлена лучшими скаратоанскими ремесленниками и прядильщицами.
Прошло много времени, больше двух терранских стандартных лет, когда он в последний раз носил что-то другое помимо доспехов. Коракс задавался вопросом, на что это будет похоже, боясь, что, возможно, будет чувствовать себя обнаженным, но на самом деле это позволило ему мыслить скорее как гражданский лидер, нежели генерал.