— Зачем вам это? Бросьте, — посоветовал Хен.
— Нет, я буду продолжать поиски. Вы не знаете, что значит быть изгоем. Пока люди не поверят, что я была замужем, они не примут ни меня, ни Адама.
— Я тоже всю жизнь был изгоем.
— Но у вас же есть семья, братья…
— И в семье можно оставаться одиноким, чувствовать себя как в незнакомом городе.
Хен придвинулся к Лорел. Она не сопротивлялась, когда он обнял ее за плечи.
— Не нужно ни с кем бороться, не нужно ничего доказывать. Сосредоточьтесь на хорошем и постарайтесь быть счастливой.
— Это нелегко.
— Я и не говорю, что легко. В жизни, к сожалению, заведено, что добро пробивается с трудом. И ни вы, ни я не в состоянии изменить это. Так что лучше смириться. Посмотрите на вещи другими глазами. Вы — прекрасная женщина. У вас растет замечательный сын. Вы умеете постоять за себя. Вам даже удалось приобрести во владение каньон. Как никакая другая женщина, вы добились очень многого.
Слова Хена действовали на израненную душу Лорел, как бальзам. Годами она добивалась от окружающих уважения и признания, хотя заслуживала их по праву. Волна блаженства охватила ее, душа ликовала. Пусть она бедна, но она не хуже любой другой женщины Сикамор Флате. Пусть весь город не верит ей, зато Хен поверил!
Но стоило волне первой радости чуть успокоиться, как поднялась волна беспокойства. Лорел так долго сторонилась людей, что, когда, наконец, барьер непонимания рухнул, ей стало страшно. Все эти годы злость и враждебность служили надежной защитой, теперь они рассеялись — и она чувствует себя слабой и беспомощной. Беда могла нагрянуть в любой момент, и только сильное плечо Хена могло поддержать в трудную минуту. Только рядом с Хеном она будет в безопасности и будет счастлива!
Но он-то молчал. Отчаяние овладело Лорел — она не сможет больше жить одна, не сможет в одиночку выдержать удары судьбы. Женщина попыталась отогнать появившиеся вдруг слезы, но безуспешно.
— Извините, — тихо произнесла она, прома-кивая слезы салфеткой. — Я никогда не плачу на людях.
Хен взял из ее руки салфетку и вытер слезы.
— Вам просто сейчас нужно выплакаться. Лорел с недоумением подняла на него глаза.
— Вы так много понимаете и…
— …все же остаетесь убийцей? — продолжил он.
Женщина стыдливо отвела взгляд, проклиная себя за неосторожность.
— Почему вы не любите людей? — стараясь скрыть смущение, спросила она.
— Но к вам с Адамом я хорошо отношусь. Лорел мгновенно забыла о других людях.
— Вы тоже нравитесь Адаму.
— А вам?
Она по-прежнему избегала его взгляда, боясь увидеть в его глазах ту же пустоту, что и раньше.
— Вы все еще боитесь меня?
— Нет, больше не боюсь. Да и никогда не боялась. Просто я плохо знала вас.
— А теперь хорошо знаете?
Резко повернувшись к Хену, она заглянула в глаза и облегченно вздохнула: прежней пустоты там не было.
— Теперь я поняла, что совсем вас не знаю.
— А хотели бы узнать?
— Думаю, Адам был бы рад поближе познакомиться с вами.
— А вы? Не уходите от ответа, — Хен пальцем приподнял подбородок Лорел и повернул лицом к себе.
— Да, — проронила она.
Как трудно было произнести это одно-единственное слово!
— И вы не прогоните меня, если я приду к вам, а не к Адаму?
— Нет.
Она никогда больше не прогонит его. Хен Рандольф растопил последнюю льдинку недоверия. И Лорел мгновенно превратилась в слабую, беззащитную женщину, которая нуждалась в покровительстве и заботе сильного мужчины. Она уже не представляла жизни без Хена.
Она любила Хена!
Удивительно, но открытие не повергло ее в изумление и не испугало, а показалось естественным и своевременным.
Неожиданно она почувствовала прикосновение губ Хена — они обожгли ее. Она всем своим существом откликнулась на легкий, почти робкий поцелуй. Что с ней происходит? Даже страстные поцелуи Карлина не вызывали таких бурных чувств.
— Вам кто-нибудь говорил, что вы прекрасны? — прошептал он и снова поцеловал в губы.
— Давно уже никто не замечал этого.
— Они не правы. Даже Хоуп сказала, что вы самая красивая женщина в городе.
Лорел недоумевала: неужели он считает ее красивее Миранды Трескотт? Но вместе с тем не испытывала ни малейшего желания спорить.
— Я понял это в самый первый день. Тогда, в каньоне.
— Но, если мне не изменяет память, вы тогда сказали, что мое лицо оставляло желать лучшего.
— Даже с синяками и ссадинами вы были прекрасны.
Лорел показалось, что она вот-вот растает. Хладнокровный и бессердечный с другими, Хен, однако, имел подход к женщинам.
— Не обманываете? Я вам действительно тогда понравилась?
— Я с восхищением смотрел, как вы набрасывались на Дэмьена и как вставали с земли после его ударов. Но больше всего меня поразил ваш взгляд. — Хен улыбнулся. — Вы посмотрели на меня так, что я сразу понял: если сделаю один неверный шаг, вы с такой же яростью наброситесь и на меня.
— Значит, вам нравятся дикие кошки? — позволила себе пошутить Лорел.
— Если вы считаете себя такой, то да.
— Тогда берегитесь: они опасны. У них острые клыки и длинные когти.
— Ничего страшного. Трое из моих братьев женаты на настоящих фуриях и вполне счастливы. Может, они, правда, знают что-то, чего не знаю я.
Лорел уже привыкла к волнующей близости Хена, к его неторопливой, рассудительной речи и осторожным прикосновениям. Но она была совершенно не готова оказаться в его объятиях! В мгновение ока руки Хена обвили ее тело, а губы прильнули к ее губам. Однако этот поцелуй не походил на прежние легкие прикосновения. Разгоряченные губы Хена жадно впились в ее губы. У Лорел захватило дух. Казалось, она вот-вот взорвется от переполнявших ее чувств.