И вот сейчас, впервые в жизни все три желания сошлись на одной-единственной женщине. На Лорел.
Хен остановился у огромного резервуара с водой, который горожане соорудили позади конюшни. Именно сюда потечет свежая прохладная вода из каньона. Жители планировали окружить весь город кольцом из таких резервуаров. Заметив в маленьком окошке сарая свет, Хен усмехнулся. Лампа Джесси Мак-Кафферти. Суеверный малый всегда спал при свете лампы — чтобы к нему не подобрались злые духи и привидения, в которых он слепо верил.
Молодой человек повернул обратно. Возле салуна Скотта Элджина стояли несколько лошадей с низко, почти до земли, опущенными головами и били копытами о землю. Бедные животные, привязанные к перекладине, изнывали от многочасового ожидания, горя желанием поскорее вернуться в родной загон.
Из салуна вышел человек и направился в темную, уже заснувшую часть города.
— Доброй ночи, шериф, — заметил он, слегка покачиваясь на неустойчивых ногах.
— Доброй ночи, — ответил Хен. Затем подошел к салуну и заглянул в дверь. В заведении царила тишина и покой. Посетители были всецело поглощены картами и выпивкой. Зато из следующего салуна доносился оглушительный шум. Распевая непристойные песенки, среди посетителей крутились несколько женщин. К ним то и дело тянулись руки подвыпивших мужчин, но женщины ловко избегали их. Временами ветер доносил сердитые выкрики и звуки игривых пощечин.
Хен, не заходя, миновал этот салун. Наконец он дошел до противоположного конца города. Итак, привычный ночной обход закончен. Пора идти домой и проверить, вымыл ли Джорди руки и ноги прежде, чем лечь в постель. Мальчик, который большую часть жизни спал на сене или прямо на голой земле, трудно привыкал к необходимости соблюдать чистоту. Хен вспомнил об Адаме и улыбнулся. Мальчуган во всем старался подражать Джорди. Уговаривая (с огромным трудом!) Лорел отпустить сына на ночь к другу, Хен понимал, насколько важно это для мальчика.
Беспокойство охватило Хена. Идти домой совсем не хотелось. Стены дома, казалось, подавляли и угнетали. В конце концов, какое ему дело до того, что из-за грязных ног Джорди простыни станут землисто-серого цвета. Хену хотелось излить душу. Но только с одним человеком он мог и хотел поделиться наболевшим.
С Лорел.
Молодой человек посмотрел в сторону каньона. Уже поздно. Она, должно быть, давно спит. Хен направился было к дому, но ноги отказывались повиноваться.
Он должен увидеть Лорел. И немедленно!
Глава 18
Все вокруг окутала сплошная тьма, не было видно ни зги. На небе слабо мерцал узкий рожок месяца. Хену пришлось почти наощупь искать дорогу.
Добравшись, наконец, до дворика перед домом, молодой человек в нерешительности приостановился: он не должен быть здесь. Если его кто-нибудь увидит, уже к утру по городу расползутся слухи. Но не было сил повернуть назад. Он должен увидеть Лорел.
— Лорел, — позвал Хен, оставаясь на почтительном расстоянии от дома. В горячке, напугавшись, она могла по ошибке и застрелить его, поэтому молодой человек решил пока не подходить ближе.
— Лорел. Это Хен. Мне нужно поговорить с вами.
Он застыл в ожидании ответа, окидывая взглядом двор. Огромной черной змеей двор пересекал канал. На земле лежали тазы и ведра, напоминая в темноте шляпки гигантских грибов. Крошечный глинобитный домик казался игрушечным кубиком, прилипшим к стене ущелья. Открывшаяся взору картина свидетельствовала об ужасающей бедности и годах тяжелого труда. Бесчисленное количество дней Лорел трудилась здесь, не покладая рук. И когда болела, и когда болел Адам. И когда тосковала по человеческому участию и дружеской улыбке. Все эти дни Лорел, не разгибая спины, стирала и стирала.
От этой проклятой стирки зависела жизнь ее и Адама.
Должно быть, временами Лорел чувствовала себя такой же опустошенной, как он, Хен, когда умерла мать. Или когда семью бросил отец. Но судьба не сломила ее — она закалилась в борьбе с невзгодами и стала сильной и самостоятельной.
Что же он наделал?! Он жил в своем мире, не впуская туда никого. Он зачерствел душой, не признавал любовь окружающих. Не прислушиваясь к чужим советам, он долгие годы сохранял голову трезвой, а сердце холодным. Но вот появилась женщина, которая нарушила покой, и, преодолев все преграды, закралась в душу. И сам того не желая, он вторгся в ее жизнь и стал частью ее существования. Но что дальше?
— Лорел, вы в доме?
Она не могла не услышать его голос. Ни одна мать не спит так крепко, чтобы не слышать приближения чужака. Однако из дома не доносилось ни звука. Хен осторожно подошел к двери и постучал по-прежнему тихо. Неужели что-то случилось? А вдруг она заболела и лежит без сознания?
— Лорел, с вами все в порядке? Я вхожу. Почти мгновенно, едва ступив на порог, он понял, что дом пуст. Хен вздохнул с облегчением, не заметив следов борьбы. Значит, на нее не напали, и она покинула дом по доброй воле. Она не могла пойти в город ночью. Единственное место, где она могла находиться, был луг.
В голове не укладывалось, почему она бродит по каньону посреди ночи. «Я должен убедиться сам, что она в безопасности», — решил Хен. Молодой человек начал взбираться вверх по узкой тропинке, извивающейся между валунами. Раньше ему не доводилось бывать в этой части ущелья ночью, но даже сейчас он разделял чувства Лорел — высокие отвесные стены превращали каньон в неприступную крепость.