– Пожалуй, о паре человек.
– А я прожила здесь почти семь лет. Хорошо узнала их всех и могу судить о городе. Может, и не все жители испытывают ко мне ненависть. Но я лучше останусь до конца дней в каньоне, чем позволю кому-нибудь посмотреть на себя или на Адама свысока.
В этот момент к ним подошел мальчик с ведром в руках.
– Вылей и принеси еще. – Она дождалась, пока Адам окажется вне пределов слышимости. – Я ценю вашу заботу. Примите искреннюю благодарность. Но я никуда отсюда не уйду. А теперь возвращайтесь к людям, которые наняли вас.
– Некоторое время, пока вы не найдете подходящее место, вы могли бы пожить в доме шерифа.
– Разве вы там не живете?
– Живу, но там много комнат.
Лорел глянула на Хена, как на сумасшедшего.
– Мне и здесь неплохо. А теперь, извините, мне надо работать.
– Но вы же понимаете, что Блакторны обязательно вернутся?
– А почему моя персона так вас волнует? Я ведь всего лишь прачка.
– В мои обязанности входит защищать любого жителя Сикамор Флате.
– Но я не живу в Сикамор Флате. Так что можете не беспокоиться понапрасну.
– Но почему вы так стараетесь избавиться от меня?
На долю секунды на лице женщины появилось выражение нерешительности, но затем она пересилила себя и собралась с духом.
– Чтобы не тратить время зря, буду откровенна. Миссис Уорти рассказала, что город нанял вас, потому что у вас репутация хладнокровного убийцы. Если это устраивает город, то это не устраивает меня. Не хочу, чтобы Адам общался с такими людьми, как вы. Он слишком мал, чтобы различать добро и зло. Я не для того провела шесть лет в каньоне совершенно одна, чтобы мой сын помнил ваше имя. А теперь возвращайтесь в город и больше не приходите сюда!
Хен широко открытыми глазами смотрел на Лорел, не веря своим ушам. Сначала он не мог разобраться в нахлынувших чувствах. Но затем его охватила волна слепой ярости, парализовавшая разум.
– Все ясно, даже для такого убийцы, как я, – желчно ответил Хен. Однако, усилием воли он подавил гнев и надел непроницаемую маску безразличия. – Миссис Уорти объяснила, почему в городе вас не принимают. Она считает, что вина лежит на обеих сторонах. Возможно, она права. Но мне кажется, что причиной непонимания и раздора служит ваш острый язык. Я даже начинаю думать, что ваше влияние на Адама ничем не лучше, чем возможное влияние Блакторнов.
Лорел вздрогнула, словно от удара. Не успела она прийти в себя от потрясения и собраться с мыслями, как Хен развернулся и быстро зашагал прочь.
– Уж, не думаете ли вы, что я настолько глупа, чтобы прислушаться к мнению человека, который в любой момент может убить… или быть убитым, – прокричала она шерифу вслед.
Хен медленно повернулся.
– Но я пока жив. А это кое-что значит. Грубые, резкие слова готовы были вот-вот сорваться с языка, но Лорел промолчала и вынуждена была наблюдать, как Хен пересек двор и скрылся из вида.
Лишь спустя некоторое время она вернулась к реальности, очнувшись от раздумий. – Гнев все больше и больше наполнял ее.
Обыкновенный убийца посмел критиковать ее, Лорел! Да еще сравнил с ненавистными Блак-торнами! Каково? Останься шериф хоть на секунду, она бы влепила ему пощечину.
Рука невольно потянулась к щеке: Хен так заботливо и нежно обмывал и смазывал раны. Он беспокоился о ней, хотел предупредить и даже предложил пожить в казенном доме шерифа.
Рука Лорел безвольно опустилась. Чувство гнева отступило, сменившись холодным ощущением опустошенности. Никто – ни ее семья, ни муж – никогда не проявляли такой заботы, такого внимания, как этот полузнакомый человек.
Нет, он относился к ней совсем не так, как другие мужчины. Лорел вспомнила свое отражение в зеркале – любая, самая дешевая шлюха выглядела намного лучше, чем она сейчас. Нет, дело было не в физическом влечении!
Рука снова потянулась к лицу, но неожиданно замерла на полпути, – казалось, она по-прежнему ощущала легкие прикосновения его пальцев. И помнила глаза – самые прекрасные на всем белом свете глаза. Но насколько они были бесстрастны. Поразительно, как в одном человеке могли уживаться суровость и нежность. Его прикосновения напоминали прикосновения отца к сыну – ласковые и утешающие.
Разве хладнокровный стал бы заботиться о женщине?
Глава 5
– Шериф уже ушел?
Лорел не заметила возвращения Адама.
– Да, ушел. – Она повернулась к чану с водой. Адам вылил воду в лохань для полоскания.
– Мы поедем в город?
– Значит, ты все слышал?
– Да. Так мы поедем в город?
– Нет. Нам ведь и здесь хорошо, правда?
– Конечно, мама. А шериф стрелял в человека.
Лорел тревожно встрепенулась и посмотрела на сына.
– Откуда ты знаешь? Кто тебе сказал? Мальчик нервно переступил с ноги на ногу, но не отвел взгляд.
– Я сам видел.
– Я асе запретила тебе ходить в город без меня!
– Я и не ходил, – начал оправдываться Адам. – Я поливал грядки, когда услышал выстрелы. Я подбежал к салуну и заглянул в окно. Но, честное слово, я не выходил на улицу.
– И что ты увидел? – Лорел захотелось откусить свой собственный язык за любопытство. Она оказалась меж: двух огней: с одной стороны, нельзя было позволять Адаму говорить о Хене Рандольфе, с другой – необходимо было узнать о случившемся в городе.
– Какой-то мужчина стрелял в салуне. Знаешь, ма, он наделал столько дыр в крыше! И еще он назвал шерифа трусом. Тогда они оба схватились за оружие, но шериф оказался быстрее.
По телу Лорел пробежала дрожь. Что, если застреленный принадлежал к семье Блакторнов? Они бы мгновенно собрались вместе, чтобы отомстить. Сначала они убили бы шерифа, а потом приехали сюда.
– Ма, но шериф посадил того человека в тюрьму.
– Так он жив?
– Шериф попал в ружье, которое мужчина держал в руках. А потом тот человек, выронив ружье, начал прыгать, трясти рукой и кричать как резаный.
Значит, Хен не убил пьяницу, который угрожал ему. Казалось, гора свалилась с плеч. Лорел оживилась.
– А мистер Элджин сказал, что ни разу в жизни не видел такого меткого выстрела, – не унимался мальчик.
Может, он все-таки не убийца? Ведь и Грей Уорти говорила, что никто не видел, чтобы Хен убивал.
– Как ты думаешь, мама, он стреляет так же хорошо, как стрелял папа?
Неожиданный вопрос сына мгновенно вернул Лорел на землю.
– Не знаю, может быть, – растерянно ответила она.
– А можно я попрошу его научить меня стрелять? Я хочу быть таким, как папа, когда вырасту.
– Нет, ни за что! – испуганно вскрикнула она. – Ты слишком мал. – Каждый раз, когда мальчик упоминал об оружии, мать испытывала безотчетный страх. Но последнее время Адам говорил о пистолетах все чаще и чаще.
– Но у Денни Элджина уже есть пистолет, а ему только семь.
Лорел прекрасно понимала, что не за горами время, когда сын станет более настойчивым и начнет оспаривать решения матери. Конечно, мальчику нужно общество других детей. Но страшно даже представить, что он может услышать от городских мальчишек. Ей хотелось, как можно дольше ограждать сына от чужого влияния.
– Конечно, у старших мальчиков могут быть пистолеты, но ты еще мал.
– А когда у меня будет?
«Никогда», – захотелось закричать Лорел. Но она понимала, что пустым запретом ничего не добьешься.
– Тебе не нужен пистолет, – попыталась она урезонить сына. – Нам ничто не угрожает и не нужно охотиться, чтобы добыть пищу.
– Но шериф сказал, что к нам снова приедут плохие люди. Если у меня будет пистолет, я смогу убить их.
Казалось, земля ушла из-под ног. Она делала все возможное, но, видимо, потерпела крах: в свои шесть лет Адам считал единственным способом защиты убийство. Карлин был слабохарактерным и порочным. Лорел хотелось, чтобы Адам вырос другим. Неужели желание убивать передается по наследству? Неужели все мужчины, взрослея, испытывают безудержную тягу нажать на курок?