Сцена 6
Долина; в глубине монастырь. Входят Филиппо Строцци и два монаха; послушники несут гроб Луизы, они ставят его в склеп.
Филиппо. Пока вы еще не положили ее на последнее ложе, дайте мне поцеловать ее. Когда она ложилась спать, я вот так же наклонялся над нею, чтобы поцеловать перед сном; ее грустные глаза были так же полузакрыты, но они открывались вновь при первых лучах солнца, как два лазоревых цветка; она вставала тихо и с улыбкой на устах шла к своему старому отцу отдать ему вчерашний поцелуй. Ее небесные черты наполняли блаженством грустный миг — пробуждение человека, уставшего от жизни. Еще один день, думал я, видя зарю, еще одна борозда на моем поле! Но я видел мою дочь, жизнь являлась мне в ее красоте, и свет дня становился желанным.
Склеп закрывают.
Пьетро Строцци (за сценой). Сюда идите, сюда.
Филиппо. Ты больше не встанешь с твоего ложа; больше не ступишь на траву босыми ногами, не пойдешь к твоему отцу. О моя Луиза! Только бог знал, чем ты была, и я… я… я!
Пьетро (входит). Их сотня в Сестино, они прибыли из Пьемонта. Идем, Филиппо; не время для слез.
Филиппо. Дитя, знаешь ли ты, что есть время слез?
Пьетро. Изгнанники собрались в Сестино; пора думать о мщении; двинемся открыто на Флоренцию нашей маленькой армией. Если нам удастся прийти вовремя нынче ночью и застигнуть врасплох часовых у цитадели, все будет кончено. Клянусь небом! Я воздвигну моей сестре не такой мавзолей.
Филиппо. Я не согласен; идите без меня, друзья мои.
Пьетро. Вы нам необходимы; знайте, союзники рассчитывают на ваше имя; сам Франциск Первый ждет, что вы выступите в защиту свободы. Он пишет вам, так же как и вождям флорентийских республиканцев; вот его письмо.
Филиппо (открывает письмо). Скажи тому, что принес тебе это письмо, чтобы он ответил королю Франции такими словами: "В день, когда Филиппо поднимет оружие против своей родины, он будет безумен".
Пьетро. Что это за новое изречение?
Филиппо. Такое, какое мне по сердцу.
Пьетро. Итак, дело изгнанников вы приносите в жертву ради удовольствия изречь красивую фразу? Берегитесь, отец, дело тут идет не об отрывке из Плиния; подумайте, прежде чем сказать: "нет".
Филиппо. Целых шестьдесят лет я знал, что я должен ответить на письмо французского короля.
Пьетро. Это нельзя себе представить, вы принудите меня сказать вам горькие слова. Идемте с нами, отец, умоляю вас. Когда я шел к Пацци, разве вы не сказали мне: "Возьми меня с собой?" Разве тогда было иначе?