— Хозяйка вернулась пораньше? — он не особо рассчитывал, что угадал.
Вместо ответа псина дёрнула за поводок, потянула к двери, но не в свою квартиру, а в его. Пока Илья доставал ключи и открывал замок, зверь напряженно прислушивался и чуть заметно скалил зубы. Воры? Он не удивился бы. Логичное продолжение безумной ночки.
Илья не знал, насколько Элла тренировала Черри на охрану, и сможет ли он справиться, если та ломанёт в бой, но собака явно была настроена серьёзно.
— Черри, давай без глупостей, — попросил он, толкнув дверь, а когда переступили порог приказал: — Рядом.
Собака едва слышно зарычала.
Следом из холла донесся пронзительный визг. Та самая девчонка из морга, только уже слава богу не голая, а в форме медсестры — тёмно-зелёные широкие брюки и такая же блуза, жалась к стене, выставив перед собой руки.
Черри подняла лай. Дёрнулась вперёд — Илья еле удержал.
— Фу! Сидеть! Черри! — От шока он сначала перешёл на русский, и собака не послушалась. Девчонка продолжала истошно орать. — Фу! Чёрт, да заткнись ты! — Последнее уже адресовалось незваной гостье, которая и не подумала прекращать ор. Только сменила октаву. Поводок напрягся сильнее. Удерживать полцентнера разъярённых мышц становилось всё сложнее. — Если ты не прекратишь орать, я…
Закончить Илья не успел — Черри всё-таки вырвалась.
Девчонка отшатнулась назад, буквально вдавливаясь в стену, словно та была из пластилина, а не бетона. Резко замолчала, нелепо взмахнула руками и выкрикнула что-то невнятное. Не на английском и точно не на любом другом из известных Илье языков. А Черри, уже в прыжке и явно нацеливаясь на её горло, застыла в воздухе на мгновение , а затем… рассыпалась по полу сотней разбегающихся в разные стороны хомячков.
Ошейник глухо шмякнулся на паркет. Илья ошалело таращился на девчонку, пока не понял, что отваливающуюся от удивления челюсть уже сводит судорога.
— Какого… — наконец смог выдавить из себя он. — Ты что… ты… ты?! — Илья сам не совсем представлял, что вкладывает в этот полувопрос.
Та отлипла от стены. С опаской посмотрела на пол, с облегчением выдохнула: по сравнению с серьёзно настроенным американским бульдогом кучка рыжих грызунов не выглядела устрашающе. Затем подняла глаза на Илью. Кажется, теперь она злилась.
— Ты должен защищать меня! Зачем привёл чудовище?!
Хомячки начинали потихоньку расползаться.
— Какое чудовище? — тупо спросил Илья, хотя в принципе догадывался, что та имеет в виду. Точно так же, как догадывался, каким будет ответ на следующий вопрос: — Где собака?
— Собака… — неуверенно повторила девчонка. — Чудовище — собака?
Она, похоже, успокаивалась, Илья же наоборот, начинал злиться.
— У тебя проблемы с английским?
— У меня проблемы с тобой, — она топнула ногой, рискуя раздавить одного из шустрых комочков шерсти. — Ты не помогаешь.
— Я не… — Он стиснул зубы, поймал себя на том, что сжимает кулаки, что раздражение перерастает в ярость, даже в глазах на миг потемнело. Заставил себя проглотить это чувство. Расслабиться, насколько возможно. Пока ещё получалось, первый шок отпустил, вспышки головной боли прекратились, но сюрреалистично тусящие в прихожей пушистики ставили под сомнение его, Ильи, вменяемость. Если бы девчонку не видел и Хенг, Илья бы задумался о разыгравшейся шизофрении. Разум нашёптывал, что раз мы с тобой больше не дружим — не будет ничего страшного, если ты по-настоящему выйдешь из себя. С другой стороны, не окажется ли он после этого в одной компании с хомячками? Эта мысль совершенно не радовала и добавляла уверенности, что с головой не всё в порядке. — Что ты сделала с Черри?
— Черри — это собака? — уточнила она. А может, просто испытывала его терпение или открыто издевалась. Хотя на последнее не похоже, уж слишком невинный, чтобы не сказать наивный, взгляд синих глаз.
— Да. Черри — это собака.
— Вот, — кивком головы девчонка указала на пол. — Она больше не опасна.
Илья вновь уставился на хомячков, которых становилось всё меньше.
— Она и была не опасна.
— Ладно. — Судьба псины, кажется, её ни мало не волновала. И что говорить хозяйке, когда та вернётся — тоже. — Давай поедим, а? Я голодная. Очень.
— Серьёзно?
— Пожалуйста.
— И всё? — Илья даже не знал, как реагировать на подобную наглость. — Или тебе ещё массаж сделать?
— Если ты меня не накормишь, я могу умереть. Серьёзно, — судя по тону, девчонка не шутила. Вдруг затараторила на ломанном английском: — У вас холодно и… страшно. Я терять много энергии! Меня нельзя здесь быть. Это плохо. Это не мой мир. Плохой мир! — она резко замолчала. Пару секунд буравила его пристальным взглядом, а потом выдала на чистом русском языке без малейшего акцента: — Если сдохну, придётся избавляться от трупа. На фига тебе такие неприятности, приятель?
— Вот сучка, — ответил он тоже на русском. На фоне шоу с хомячками — переход с одного языка на другое не казался чем-то необычным. И почему-то именно это помогло вернуть самообладание. Илья улыбнулся. — Ты уже была мертва. Если сдохнешь — выброшу в переулок. Пусть найдут. Так что сначала собака.
— Что собака? — девчонка нахмурилась, явно взвешивая перспективы. — Выбросить?
— Вернуть на место!
— Ура! Наконец-то дошло, — она заулыбалась. Снова перешла на английский: — Только сначала меня надо кормить, а потом возвращать. Иначе не выйдет. Нет сил. Совсем. Я устала. Серьёзно.
Илье казалось, что он смотрел на неё не меньше нескольких минут. Девчонка нетерпеливо переступала с ноги на ногу, но к счастью — молчала. Он отрешённо подумал, что хорошо, что на этаже только четыре квартиры, одна из которых пустая, а во второй обитает хоть и глазастая, но глухая как пень девяностолетняя старуха. В третьей жила молодая пара, которая работала в соседнем городе и к семи утра уже успевала отчалить. Некому проявлять бдительность и вызвать копов на шум. А потому, в принципе, торопиться нужды нет.
— Хорошо. — Он не мог поверить, что говорит всё это на полном серьёзе, но раз уже решил смириться с абсурдностью ситуации, то почему нет? — Только их надо поймать. Если они разбегутся, и потом у Черри будет не хватать каких-то важных органов…
— А, это просто! — девчонка взмахнула в воздухе рукой, что-то неразборчиво пробормотала, и в тот же миг не успевшие разбежаться по комнатам холла хомячки застыли, будто кто-то нажал на паузу. — Собери, потом есть. Я — в душ. Воняю.
И ушла.
— Чувствуй себя как дома, — пробормотал Илья в пустоту.
Чуть позже, осторожно складывая маленькие пушистенькие комочки в пустую корзину для грязного белья, Илья размышлял о том, почему несчастье свалилось на голову ему, а не Хенгу, который только и мечтал, что о фантастическом приключении всей жизни. Да и девчонке было бы там на чем развернуться: у напарника дома обитала немецкая овчарка, две кошки и громадный варан.
Хомячков набралась почти полная корзина. Хотелось верить, что он нашёл всех.
Стрелки на часах приближались к половине восьмого. Только вместо привычного сна пришлось мерить шагами кухню, переваривать происходящее, прикидывать, какие ещё неприятности ждут в ближайшем будущем и с тревогой прислушиваться к звукам, доносящимся из ванной. В конце концов, шум льющейся воды заглушил всё остальное. Хотелось верить, что девчонка-недотруп разобралась, что к чему. Илье же пришлось умыться в мойке на кухне.