Он посмотрел в мою сторону, его глаза на долю секунды сузились, и я подумала, не понравилось ли ему, что на мне надето. Сиреневое платье доходило мне чуть ниже колен, обтягивая бедра и слегка приоткрывая их. Хотя я влюбилась в вышитый лиф платья. Меня не волновало, что я нашла его в комиссионном магазине, потому что оно идеально подходило для того, чтобы надеть в церковь.
— Лоренцо, — поздоровалась я, спустившись по лестнице, чувствуя себя немного неуверенно на своих трехдюймовых каблуках.
— Я не знала, что ты придешь сегодня. Это было разумное предложение, потому что он ни разу не ходил с нами в церковь с тех пор, как мы поженились. На самом деле, я почти не видела его, кроме как за завтраком и ужином. Часть меня задавалась вопросом, не избегает ли он меня, но его мама сказала мне, что он просто занят работой. Я понимала это, но это означало, что сейчас он был таким же незнакомцем для меня, каким был в тот день, когда я шла к алтарю.
— Сегодня воскресенье, — сказал он просто, как будто это должно было дать мне ответ. — Все остальные уже ушли.
— О. Я почувствовала, как мои щеки запылали, когда он сосредоточил свой задумчивый взгляд на мне. Это заставило меня почувствовать себя неловко, но также зажгло огонь внутри меня — огонь, о существовании которого я даже не подозревал.
— Значит, здесь только я и ты? — Спросила я, чувствуя, как мой голос дрогнул. Он ждал меня, и, хотя я не хотела слишком много думать об этом, он мог легко уйти с остальными членами семьи.
— Служба начинается в десять, — сказал он мне, разворачиваясь и направляясь к главным дверям. Я моргнула, не зная, как реагировать, но все равно последовала за ним.
Внедорожник ждал снаружи, Матео — один из солдат, который всегда был в доме, — стоял у открытой задней двери. Он приветствовал Лоренцо кивком и улыбнулся мне, когда я проскользнула внутрь рядом с Лоренцо. У меня скрутило живот, когда мы ехали по подъездной дорожке прочь от дома, и чем дольше мы находились в замкнутом пространстве, тем больше мне казалось, что воздух во внедорожнике на исходе.
Я не была в машине с Лоренцо с тех пор, как мы поженились, а это было почти три недели назад. Как я могла быть замужем за ним так долго и при этом даже не поговорить с ним по — настоящему? Мой разум немедленно вернулся к тому моменту, когда я в последний раз пыталась узнать его поближе — когда готовила. Он быстро отключил меня и оставил в растерянности, гадая, как быть с ним и как себя вести рядом. Но ничего стоящего не дается легко, верно? Так что, возможно, сейчас самое подходящее время спросить его о чем — нибудь — о чем угодно.
Я открыла рот, не отрывая взгляда от спинки водительского сиденья, и спросила:
— Как прошла твоя неделя? Я чувствовала, что он все еще рядом со мной, затем, о, так медленно, я повернулась к нему лицом.
— Занят, — ответил он, его взгляд снова сфокусировался на мне.
— Твой?
Я пожала плечами.
— Я выполнял много заданий. Я прикусила нижнюю губу, не уверенная, должна ли я продолжать говорить или нет. Но я рассудила, что если бы он не захотела слушать, то, вероятно, все равно велел бы мне заткнуться, поэтому я продолжила:
— Хотя сейчас я почти догнала. Мой единственный профессор, кажется, раздает их почти каждую неделю. Клянусь, он делает это только для того, чтобы помучить нас.
Уголки губ Лоренцо изогнулись, и у меня возникло ощущение, что он думал о другом виде пыток, отличном от того, о котором я говорил.
— Я мог бы заставить профессора прекратить раздавать так много заданий, — сказал он, приподняв брови. — Или ты могла бы вообще бросить колледж.
— Нет, — выдохнул я. — Нет на оба вопроса. Я покачал головой. — Я всего лишь высказался тебе. Я не просил тебя решать проблему.
Лоренцо несколько секунд молчал, его взгляд оторвался от меня, когда мы въехали на улицу, на которой находилась церковь.
— Я знаю, что ты не бы не просила. Он вздохнул, когда мы остановились перед церковью. — Ты никогда ни о чем не просишь. Он сказал это так тихо, что я была уверена, что он не хотел, чтобы я услышала, но я услышала. Я слышала его громко и ясно, и мне стало интересно, что он имел в виду. Но прежде чем я успела спросить, он вылез из внедорожника и направился к моей двери. Он открыл ее, предлагая руку, и я без колебаний пожала ее.
Его большая ладонь сжала мою, и он не отпускал ее, пока мы шли к ступеням церкви. Люди толпились вокруг, их внимание сосредоточилось на нас, когда мы вошли в церковь, и тогда я поняла. Он устраивал шоу, целовался так, будто мы обычная пара.
Я заметил маму и папу на нашей обычной скамье в конце зала и помахал им рукой. Вида запрыгала вверх — вниз, что — то говоря мне одними губами, но Ноэми усадила ее обратно, прежде чем я успела разобрать, что она говорит.
Лоренцо поздоровался с несколькими людьми по пути к передней скамье, и когда мы добрались туда, для нас освободили два места.
— Сначала дамы, — сказал Лоренцо другим тоном. Это было слаще, я никогда не слышала, чтобы у него был такой голос. Мне это не понравилось. Мне это ни капельки не понравилось. Я бы поставила задумчивого мудака Лоренцо на эту версию в любой день недели. По крайней мере, тогда я знала, что получаю — вроде как.
— Привет, — прошептала я Софии, садясь рядом с ней. Она нахмурилась при виде Лоренцо, вероятно, подумав то же самое, что и я: зачем он пришел сегодня?
Лоренцо устроился рядом со мной, его лицо было обращено вперед, и как только задние двери закрылись, священник начал говорить. Я не была уверена в том, что он говорил, потому что была слишком занята своими собственными мыслями и тем фактом, что Лоренцо сидел всего в нескольких дюймах от меня.
Я была очень внимательна к каждому его движению, поэтому, когда его рука вытянулась и опустилась на мое колено, я чуть не подпрыгнула на фут в воздух. Я уставилась на его длинные пальцы, покрывавшие все мое колено и часть бедра. Кончики его пальцев задели мою обнаженную кожу, и я вздрогнула. Почему он был таким засранцем, но при этом сводил с ума мое тело? Это было нечестно. Все это было несправедливо.
— Расслабься, — прошептал Лоренцо достаточно тихо, чтобы услышала только я, но я не повернулась к нему лицом. Я вела себя так, словно единственное, что я делала, — это слушала священника, но на самом деле мои мысли неслись со скоростью мили в минуту.
Его рука сжалась, движение, которое никто вокруг нас не мог увидеть, и это ударило меня, как товарняк. Снаружи он держал меня за руку для вида, но здесь, на передней скамье, никто больше не мог видеть. Что это значило? Что он пытался сказать? Чего он добивался? Я понятия не имела. И я не была уверена, что хочу знать, не сейчас, когда я была в таком замешательстве.
Я поежилась, когда его рука переместилась немного выше, и уставилась на нее, увидев обручальное кольцо у него на пальце. Оно так сексуально смотрелось на его загорелой руке, и мне стало интересно, подумал ли он то же самое о моем обручальном кольце. Ему понравилось, как оно выглядело? Или он даже не заметил?
Я была в своем собственном мире, пытаясь во всем разобраться, поэтому, когда люди начали вставать, сигнализируя об окончании службы, я моргнула, пытаясь освободиться от собственных мыслей. Рука Лоренцо скользнула с моего колена к моей руке, когда он помогал мне подняться.
Он не отпускал меня, когда люди потянулись к нам. Обычно по окончании службы я направлялась прямиком к своей семье, но я не могла убежать от толпы людей, окружавших нас. И когда я попыталась отпустить руку Лоренцо, он сжал ее крепче.
— Мне жаль, — сказал он мужчине, стоящему перед нами — мужчине, которого я никогда раньше не видела в церкви. — Было приятно повидаться с вами, но нам нужно навестить семью моей жены. Он кивнул в сторону задней части церкви, и мои плечи опустились от облегчения.
Лоренцо проталкивал нас сквозь толпу, при этом сжимая губы в прямую линию. Он был вежлив, но по существу, уходил от них, когда они задавали ему самые разные вопросы. Помощь в бизнесе, инвестициях и желание поговорить с боссом семьи Беретта. С ним обращались как с членом королевской семьи.