— Ты. Я вытерла слезы, текущие из моих глаз, и встретила ее пристальный взгляд. — Ты.
— Что…
Я рванула вперед, обхватив руками прутья ворот, мои эмоции захлестнули с такой скоростью, что у меня закружилась голова.
— Это чертовски забавно, что ты заявилась в мой дом, требуя, чтобы я нашла своего мужа для тебя.
Я прищурилась, показывая ей, что сейчас я не валяю дурака. Это была не ее территория. И никогда ею не была.
Ее накладные ресницы затрепетали, когда она моргнула, и я знала, что если бы между нами не было этих ворот, я бы сорвал их с ее глаз.
— Тебе здесь не место. Я медленно ослабил хватку, считая про себя до десяти, чтобы вернуть контроль.
— Уходи.
Она фыркнула.
— Сомневаюсь, что ваш муж согласился бы с этим.
— О моем муже заботится его жена. Твои навыки шлюхи больше не пригодятся.
Я подмигнула ей, растягивая губы в милой улыбке.
— Придешь сюда еще раз, и я сама тебя пристрелю. Я отступила назад, помахав рукой.
— А теперь пока.
Я развернулась, расправила плечи и неторопливо зашагала по подъездной дорожке. Лоренцо стоял в дверях, на его лице была смесь гнева и признательности.
— Тебе не следовало туда спускаться.
Я пожала плечами, схватила его за рубашку и втащила внутрь.
— Мне все равно. Я посмотрела на него снизу вверх, наградив тем же взглядом, что и на нее.
— Если я поймаю ее здесь снова, я не только застрелю ее, но и отрежу тебе член. Его глаза вспыхнули гневом.
— Ты понял?
Он уставился на меня, выражение его лица менялось от разочарования к..
— Я хочу трахнуть тебя так сильно прямо сейчас, — выдавил он, шагнув ко мне и не останавливаясь, пока моя спина не оказалась прижатой к стене.
Я прикусила нижнюю губу, когда провела рукой вниз по его груди к эрекции.
— Чего ты ждешь?
Он ударил руками по стене над моей головой, удерживая меня в клетке. Я сжал его член, наблюдая, как его голова откинулась назад, и из глубины его горла вырвался стон.
— Ты, черт возьми, доведешь меня до смерти.
— Меня это устраивает. Я приподнялась на цыпочки, шепча ему в губы:
— Теперь трахни меня. Я сделала паузу. — Жестко.
Лоренцо
Мое внимание разделилось, я вполуха слушал Аиду, которая разговаривала с мамой за обеденным столом, и вполуха Кристиана, который сидел рядом с Софией. С того момента, как я вышел со склада две недели назад, я объявил карантин во всем доме. Самые близкие мне люди должны были оставаться в доме, выходить на улицу только в случае крайней необходимости и только тогда, когда они были окружены защитой. Я не хотел рисковать, по крайней мере, когда дело касалось моего ближайшего окружения.
Дядя Алонсо и дядя Антонио увезли своих жен, как они думали, в отпуск, и Данте пытался загладить тот беспорядок, который он устроил, оставшись в городе, в моей старой квартире. Я потребовал, чтобы Кристиан и Матео переехали в особняк, по крайней мере, до тех пор, пока я не почувствую, что пыль осела.
Внешне ничего не произошло — если не считать внезапного появления Вив. Аида обучила ее за считанные минуты, и хотя я был чертовски зол на нее за то, что она пошла к воротам, никому ничего не сказав, я не мог отрицать, что было чертовски возбуждающе наблюдать, как она берет на себя заботу о Вив. Она предупреждала ее держаться подальше, но она также предупредила и меня. Я не воспринимал людей, указывающих мне, что делать, легкомысленно, но когда это исходило от Аиды, я знал, что нужно, блядь, слушать.
Счастливая жена, счастливая жизнь, верно?
— Как поживает твой брат?
Спросила мама, выводя меня из задумчивости и возвращая к реальности. Мамин взгляд остановился на мне. Она лучше, чем кто-либо за этим столом, знала, что я не скажу ей, что заставило меня сомкнуть ряды, но она также понимала, что для меня это было достаточно плохо. Интуиция подсказывала мне быть настороже, даже если люди думали, что мне не следует этого делать.
— С ним все в порядке.
Все разговоры прекратились, когда я заговорил, все внимательно прислушивались к пикантной информации. Однако они ее не поняли. Я даже не рассказал «Энтерпрайзу» о случившемся. Это было не их дело. Я держал все внутри компании, потому что у меня были инструменты, чтобы чинить все, что попадалось под руку. Мне не нужно было вовлекать людей, указывающих мне, как вести мой собственный чертов бизнес.
— Он скоро будет дома, — сказал я, откидываясь на спинку сиденья. Я почти ничего не ел последние пару дней, мой аппетит пропал, и это чертовски расстраивало меня. Я никогда так не реагировал, но на этот раз что-то было по-другому.
Мой взгляд скользнул к Аиде, которая хмуро смотрела на меня. Он упомянул ее. Он пригрозил, что за ней придут. И мне стало интересно, что бы она сделала, как бы отреагировала. Я, честно говоря, понятия не имел. Все, что у меня было, — это надежда. Надеюсь, что она не отвернется от меня. Надеюсь, что она не заставит меня делать то, чего я не хочу.
Я разочарованно вздохнул, ненавидя себя за то, что мои мысли зашли так далеко. Я не мог думать об этом, не сейчас, не после того, как мы зашли так далеко. Я хотел, чтобы она была здесь, со мной, на моей стороне, сражалась в моих битвах со мной, а не против меня. Но я не мог успокоить тихий голос в своей голове, который говорил мне, что она слишком хороша для меня — слишком хороша для этой жизни.
Она протянула руку, не отводя от меня взгляда ни на секунду.
— Ты в порядке? — спросила она.
Вопрос застал меня врасплох. Никто никогда не спрашивал меня об этом, и когда я встретился с ней взглядом, ища в ее глазах что-то, я обнаружил, что отрицательно качаю головой. Я не был в порядке. Я не был бы в порядке, пока не привел бы в порядок свой дом. Я не был бы в порядке, пока не убедился бы, что она в безопасности.
— Лоренцо. Она встала, игнорируя всех за столом, и направилась ко мне. Она была на расстоянии вытянутой руки, всего в нескольких сантиметрах от меня, когда взрыв снаружи потряс дом. Я вскочил со своего места, схватил ее за талию и оттолкнул за спину.
Кристиан сделал то же самое, подтолкнув Софию к Аиде, а Матео бросился перед мамой. Затем мы вместе двинулись к двери столовой, но были недостаточно быстры. Орды агентов в форме ворвались внутрь с поднятыми пистолетами, крича, чтобы мы подняли руки вверх.
Мама начала кричать по-итальянски, и София вскрикнула, когда один из полицейских толкнул ее на землю и поставил на колени. Мои руки были подняты, точно так же, как у Кристиана и Матео. Мы знали, как справляться с подобными рейдами, но, что более важно, мы знали, что они никогда ничего не найдут, поэтому мы сотрудничали, потому что чем раньше мы это сделаем, тем быстрее они уйдут.
— Отвали от меня! — Крикнула Аида, и я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как она отталкивает женщину в пуленепробиваемом жилете с белыми буквами «ФБР» спереди.
— Пригнись, Лоренцо Беретта, — рявкнул на меня мужчина-агент. Для меня в этом не было ничего нового, и поскольку я знал, что они никоим образом не имели ничего против меня, я опустился на колени, сосредоточив свое внимание на Аиде. Посмотри на меня, мысленно сказал я ей, но она была слишком занята, разглядывая женщину-агента. Ее руки были подняты вверх, но она отказалась опускаться на колени. Я ухмыльнулся, вспомнив две ночи назад, когда она сделала именно это для меня.
Приклад пистолета врезался мне сбоку в лицо, и мой мир на долю секунды закружился, прежде чем моя голова опустилась.
— Черт, — процедил я сквозь зубы, пытаясь сдержать свой гнев.
— Вы сопротивлялись, — сказал агент, и когда я посмотрела на него, он подмигнул мне.
— Это оставит синяк.
— Ты кусок дерьма! Закричала Аида, бросаясь ко мне, но женщина поймала ее, толкнула на землю животом и защелкнула на ней пару наручников. Только тогда Аида посмотрела на меня широко раскрытыми глазами, ее лицо побледнело.
— Вы арестованы, — сказала ей женщина-агент, зачитывая ее права. Я молча выругался, как из-за пульсирующей боли в моем лице, так и из-за того, что Аида не сделала то, что они ей сказали. Мне следовало объяснить, что делать, когда сталкиваешься с любым видом правоохранительных органов, но я сомневаюсь, что это что-то изменило бы. Она была милой, доброй, сексуальной, но моя любимая была чертовски дерзкой.