Лоренцо
Два дня.
Три ночи.
Вот сколько времени мы были здесь, запертые в аду Паоло. Он создал цикл, который, я не была уверен, закончится. В течение нескольких часов он причинял мне боль любым способом, который хотел, затем уходил, появляясь снова, как только мое тело начинало отдыхать. Единственным положительным моментом было то, что он сосредоточился на мне, оставив Аиду в стороне после того, как он снова разорвал ее в клочья.
Каждый раз, когда он исчезал на несколько часов, я был уверен, что это наш шанс вырваться на свободу, убежать от него, но он знал, что делал. Он никогда не оставлял нас одних, всегда выставляя охрану у двух выходов, которые я отслеживал. Насколько я мог видеть, не было никаких камер, ни подъезжающих, ни отъезжающих машин. Она была крепко заперта, как я и ожидал.
За исключением… в его плане был фундаментальный изъян. Он не был местным, но его охранники были. Я узнал в каждом из них людей, которые раньше переходили мне дорогу. У всех них отсутствовала конечность, и я удивлялся, как Паоло удалось их найти. Мне потребовались часы наблюдения за тем, как Аида потеряла сознание, чтобы, наконец, понять, что это не было быстрым, необдуманным поступком.
Вив была в моей жизни много лет, пытаясь стать мне все ближе и ближе, и если бы не Аида, она была бы сейчас в таком положении. Она была его внутренним человеком, тем, кто мог передавать ему всю информацию обратно.
Я взглянул на Аиду, и мой желудок скрутило от того, какой умиротворенной, но в то же время страдающей она выглядела. Часть меня была рада, что ее тело потеряло сознание, и защищала ее, потому что это означало, что ей не придется быть свидетельницей того, что Паоло делал со мной. Она ему наскучила, и он уделял мне особое внимание, и это было именно то, чего я хотела. Чем больше он смотрел на меня, тем меньше ей приходилось страдать.
Дверь со скрипом отворилась, и телохранители вытянулись по стойке смирно. Они начали уставать от своей работы, что было явным признаком того, что они не были преданы Паоло. Он платил им за работу, о которой могла позаботиться только настоящая лояльность.
Паоло вошел на склад, солнечный свет залил его спину, и я знал, что с того момента, как Паоло приземлился в Штатах, это был его план. Но Аида этого не сделала. Она просто была гаечным ключом, брошенным в дело.
Гаечный ключ, который он использовал против меня.
Гаечный ключ, о котором он еще пожалеет.
Он хлопнул в ладоши, заставив Аиду вскинуть голову. Ее лицо скривилось, из горла вырвался стон. Я не мог видеть ее спину отсюда, но я не сомневался, что чем дольше она будет сидеть с раной, пытаясь зажить, тем хуже ей будет. Это делало выбираться отсюда еще более приоритетной задачей. Мне просто нужно было придумать, как это сделать. Я снова и снова прокручивал в голове сценарии, пытался выяснить, найдет ли кто-нибудь, где мы находимся, но я знал, что это зависит от меня. Я должен был вытащить нас из этого. Я должен был положить конец террору Паоло, пока не стало слишком поздно.
— Время для раунда…
Он остановился посреди склада и задрал голову к протекающей крыше. Последние несколько часов шел дождь, оставляя мокрые пятна на бетоне.
— Хм. Он пожал плечами, затем продолжил движение вперед. — Я сбился со счета. — Он остановился рядом с Аидой, подмигивая ей сверху вниз. — Может, еще немного повеселимся? — Он опустился на колени рядом с ней, скользнув рукой вверх по ее ноге к колену. Все, о чем я мог думать, это отрубить его. У меня потекли слюнки от этой мысли, мой мозг сверхурочно перебирал все способы, которыми я мог бы уничтожить его за то, что он причинил ей боль.
Она прищурилась, глядя на него, ее дерзость прорывалась наружу, но она не ответила. Она промолчала, поняв, что не имеет значения, что ты ему говоришь, ничто не имеет значения для того, что он собирается делать.
Он молниеносно протянул руку и обхватил ее лицо ладонями, сжимая так сильно, что ее губы сморщились от силы удара.
— Отвечай мне.
Ее взгляд метнулся ко мне, в ее глазах был вопрос. Я покачал головой, еще сильнее натягивая путы на запястьях и чувствуя, как что-то натягивает их. Я думал, что у меня была возможность сбежать, когда он изменил способ, которым я был связан, но он точно знал, что делать, чтобы держать меня под контролем. Пистолет, приставленный к голове Аиды, сделал свое дело, но на этот раз он совершил ошибку, вернувшись в комнату.
Я был сосредоточен на том факте, что он вернулся сюда в одной рубашке и брюках. Его куртки не было, как и кобуры, в которой он держал пистолет. Он был слишком сосредоточен на том, чтобы вернуться сюда раньше, чем следовало, и теперь он все раскрыл. Теперь он подписал себе смертный приговор. У двери стоял только один охранник, который простоял там по меньшей мере пятнадцать часов. Его не было там, когда Паоло в первый раз ранил Аиду, и, судя по тому, как охранник медленно продвигался вперед, ему не нравилось то, что делал Паоло.
Я медленно перевел свое внимание на охранника, который был на полпути к нам, и когда его взгляд встретился с моим, я нахмурился. Он был солдатом, который пытался обокрасть меня в день нашей свадьбы, тем, кого привели ко мне для наказания. Он моргнул, бросив взгляд влево и вправо, но нас здесь было только четверо.
Паоло встал, и солдат замер на месте. Я пытался сосредоточить свое внимание на нем, молча спрашивая, что он делает, но я не мог сосредоточиться на нем, когда мне нужно было убедиться, что с Аидой все в порядке.
— Неуважительно! — Паоло плюнул, поднял руку и ударил ее по лицу. Ее голова дернулась в сторону, на коже остался ярко-красный отпечаток ладони.
— Я научу тебя уважать мужчину. Он схватил ее за шею, сжимая нежную кожу, в то время как другой рукой разорвал на ней платье, обнажая ее. Веревки, стягивающие ее живот, удерживали остальную ткань на месте, но это не помешало ему получить доступ к ее обнаженной груди.
Взгляд Аиды снова метнулся ко мне, в ее глазах блестели слезы, затем она посмотрела рядом со мной, ее хмурый взгляд усилился, когда она попыталась дышать, несмотря на хватку Паоло на ее шее. Я боролся с веревками на запястьях. Я выпрямил спину, веревки туго натянулись, затем повернул запястье так далеко, как только мог, нащупывая конец веревки. Он прошептал что-то на кончике моего пальца, и я потянулся так далеко, как только мог, хватаясь за него и чувствуя, как меня охватывает вздох облегчения. Я потянул за него, но ничего не произошло. Ничего не высвободилось. Я был в бешенстве, пытаясь развязать гребаные веревки и добраться до Аиды, прежде чем Паоло сделает с ней что-нибудь такое, от чего я не был уверен, что она сможет оправиться. Она была одной из самых сильных женщин, которых я знал, но это не означало, что она могла терпеть его пытки снова и снова.
Она ахнула, ее лицо побагровело. Паоло рассмеялся, хватая ее за грудь и заставляя извиваться. Каждое ее движение заставляло ее вскрикивать от боли. Я больше не мог этого выносить. Я не могла вынести, когда он прикасался к ней. Я бы сгорел, если бы не сделал этого—
Чья-то рука легла на мою, и я подпрыгнул, собираясь спросить, что, черт возьми, происходит, но голос сказал:
— ТСС.
Охранник. Что он делал? Я повернулся ровно настолько, чтобы увидеть его лицо, склонившееся надо мной. Он одной рукой потянул за веревки, но это было бесполезно. Он тоже не мог их развязать.
Я краем глаза взглянул на Аиду и увидел, как Паоло отступил на шаг. Мы оба замерли, ожидая, что он предпримет, и когда звук его молнии срикошетил по складу, началась паника.
— Я не могу этого понять, — проворчал охранник, стараясь говорить достаточно тихо, чтобы только я мог его слышать.
Я резко повернул голову, стараясь не смотреть на то, что делал Паоло. Он согнулся в талии, полностью сосредоточившись на Аиде. Ее взгляд переместился на меня, между ее бровей пролегла легкая морщинка. Я покачал головой, пытаясь молча сказать ей, чтобы она не произносила ни слова. Чем дольше он будет занят ею, тем больше времени у меня будет на то, чтобы сделать то, что мне нужно.