— Останься со мной, детка.
Он наклонился, его одна рука оказалась у меня под бедрами, а другая — у основания спины. Он старался не прикасаться к ранам у меня на спине, но чего он не знал, так это того, что каждый раз, когда я двигался, они горели так, словно в меня вонзали раскаленную кочергу.
— Мы почти на мест, — прошептал он, подбегая к двери.
Я ахнула, когда воздух коснулся моей обнаженной спины.
— Больно, — простонала я, наконец почувствовав, что могу сказать ему. Я изо всех сил старалась держаться на виду, но когда мы были вдвоем, я могла разрушить барьеры.
— Ключи, — рявкнул Лоренцо, и я открыла глаза, снова увидев солдата. Его пристальный взгляд встретился с моим, его бледное лицо говорило мне, что он не был уверен, выживет он или умрет.
— Я…
— Ключи. Сейчас, — процедил Лоренцо сквозь зубы, убирая руку с моей спины.
Солдат положил их на ладонь и отступил на несколько шагов.
— Что?…что теперь будет? — спросил солдат.
— Теперь ты беги.
Лоренцо выпрямился, и я, не глядя на него, поняла, что он говорит серьезно.
— Ты получаешь одноразовый пропуск за то, что помог нам выбраться оттуда. Он сделал паузу, его грудь тяжело вздымалась. — Но если я снова увижу тебя в городе, я без колебаний убью тебя за то, что ты стал его солдатом.
— Я… я…
Лоренцо развернулся, и я была рада, что нам больше не нужно стоять и слушать его. Я была благодарна ему за помощь, но он также стоял на том складе и наблюдал, как Паоло пытался сломить нас и разлучить.
Я крепче сжала Лоренцо, когда он бежал через двор, не зная, куда направляется, но когда он остановился, я увидел край машины.
— Ложись на передом, — сказал он мне, открывая заднюю дверцу. Я почувствовала, как подступают слезы, когда он усадил меня на заднее сиденье машины и прикусил мою нижнюю губу, чтобы они не потекли. В машине пахло сырым мясом, но мне было все равно, потому что это был наш единственный способ выбраться отсюда.
Он погладил меня по волосам, его губы коснулись щеки, когда он сказал:
— Мы выберемся, детка. Мы выберемся.
Лоренцо
Мне было все равно, сколько законов я нарушил, когда ехал с другого конца города обратно к особняку. Каждый вздох и стон боли, исходящий от Аиды, заставлял мою ногу сильнее давить на педаль газа. Я оставил после себя кровавую баню, но это все еще не утолило ярость внутри меня. Мне нужно было что-то большее, мне нужно— мне нужно, чтобы с Аидой все было в порядке.
— Мы почти на месте, — выпалил я, сворачивая за угол на нашу улицу. Ворота особняка были закрыты, снаружи стояли несколько солдат. Они были сосредоточены прямо перед собой, их оружие было на виду у всех, и все же они даже не заметили, как я ускоряюсь по улице. Пришло время набирать новых солдат, это было совершенно ясно.
Я резко затормозил, сигналя им клаксоном, но потребовалось несколько секунд, пока они поняли, кто я такой. Когда они это сделали, то заговорили по рации, и ворота со свистом распахнулись.
Снова ударив ногой, я промчался через ворота к главным дверям. Двигатель продолжал работать, когда я вытолкнул машину и подбежал к Аиде, морщась от того, что раны на ее спине снова открылись, из них хлынула кровь, окрашивая ее кожу. Возможно, я больше времени подвергался физическим пыткам со стороны Паоло, но она была той, кто принял на себя основную тяжесть этого. Она была той, у кого все вышло намного хуже. Самое главное, что она была единственной, кто этого не заслуживал.
— Лоренцо! — закричала мама, но я не повернулся, чтобы посмотреть на нее. Я сосредоточился на Аиде, пытаясь помочь ей выбраться из машины. — Лоренцо! — снова крикнула мама.
— Позови доктора, — рявкнул я, беря Аиду под мышки. — Приведи его сюда сейчас!
К нам приближались шаги, и несколько пар рук потянулись к Аиде, но моего предупреждающего рыка было достаточно, чтобы заставить их отступить. Я вытащил ее наполовину, достаточно, чтобы она могла поставить ноги на землю, и как только она выпрямилась, я притянул ее к себе, нуждаясь в том, чтобы чувствовать ее рядом с собой.
Все было как в тумане, когда мы ворвались в особняк и оказались в гостиной — ближайшей комнате к парадным дверям. Я не отпустил ее, когда усаживал нас, держа ее лицом к себе. Глаза окружающих расширились, послышались вздохи и проклятия, но я не смотрел ни на одного из них.
Мой гнев снова нарастал, но на этот раз по совершенно новой причине. Мы пропадали почти три дня, и никто нас не нашел. Они вообще, блядь, искали? Вокруг меня начались разговоры, перешептывания о том, чему они были свидетелями, но мне не нужно было ничего этого слышать, не прямо сейчас, не тогда, когда тихие крики Аиды доносились до моих ушей, угрожая уничтожить меня.
Я поднял голову, прищурившись, оглядывая комнату. Кристиан стоял с Данте и Матео, два моих дяди позади них, а ма и София были с другой стороны, их лица были бледными. Я хотел сказать тысячу вещей, но не озвучил ни одной из них, пока мы ждали прихода доктора.
Я не был уверен, как долго мы все смотрели друг на друга, но как только доктор Дубеке вошел в дверь, у меня вырвался вздох облегчения. Его взгляд встретился с моим, затем переместился на спину Аиды.
— Черт, — прошептал он.
Я тяжело вздохнула, когда он подошел ближе, вздрогнула, когда он протянул руку, но не дотронулся до ее спины.
— Ей понадобятся швы. Он помолчал. — Много.
— Тогда сделай это, — потребовал я.
— Я… — Доктор Дубеке обвел взглядом комнату, его лицо побледнело.
— Я даже не собираюсь спрашивать, как это произошло.
— Хорошо, потому что я бы, блядь, тебе не сказал. Я пристально посмотрел на него, молча говоря ему исправить женщину, которая значила для меня больше всего.
— Она нужна мне на столе.
Я кивнул, не колеблясь, встал и нежно поцеловал Аиду в макушку, когда она всхлипнула от этого движения.
— Все в порядке, детка. Я прошел мимо всех в столовую, медленно опуская ее на стол. Я усадил ее на край, согнул колени так, чтобы наши лица были на одном уровне, и сказал ей:
— У тебя получится.
— Не думаю, что понимаю, — прошептала она, бросив взгляд мне за спину.
— Ты сможешь. Я положил руки по обе стороны от ее лица и прижался своим лбом к ее лбу. — Ты сможешь. Ты такая сильная. Намного сильнее, чем кто-либо думает.
Ее прекрасные глаза снова наполнились слезами, но ей потребовалось лишь глубоко вздохнуть, чтобы сдержать их.
— Хорошо.
Она сделала паузу, ее глаза закрылись на самую короткую секунду, пока не открылись снова.
— Я разберусь. Она снова посмотрела мне за спину. — Мама и София могут остаться со мной.
— Нет. Я останусь
Она приложила палец к моему рту, ее собственные губы растянулись в едва заметной улыбке.
— Тебе нужно заняться бизнесом. Она кивнула. — Иди и стань боссом мафии, которого я знаю и люблю. Я покачал головой, каждая косточка в моем теле хотела, чтобы я остался. — Я никуда не ухожу. Теперь я в безопасности.
Она была права.
Здесь она была в безопасности.
Со мной ты в безопасности.
— Хорошо. Я отступил назад, ненавидя себя за то, что больше не прикасаюсь к ней. — Я буду так быстро, как смогу.
— Это займет у меня пару часов, — сказал доктор Дубеке, ставя свой набор на стол.
Я сделал еще один вдох, нуждаясь в успокоении своего бешено колотящегося сердца, и повернулся, чувствуя, что у меня не хватает половины тела, когда я вышел обратно в коридор. Было время, когда я ничего так не хотел, как не находиться рядом с ней, но теперь все было по-другому. Я был другим. Она была другой. Мы были другими.
Я женился на ней, чтобы стать боссом мафии, и сейчас настало время стать этим человеком. Выяснить, что, черт возьми, произошло.
Мой взгляд встретился с взглядом Кристиана, и мне не нужно было произносить ни единого слова, когда я ворвался в свой кабинет. Я направился прямо к своему виски, налил в чертов самый большой стакан янтарной жидкости и стал ждать, когда закроется дверь.