«Ну, как дела, брат?» — спрашивает Данте.
Я закатываю глаза, но прежде чем я успеваю накричать на него за этот чертов вопрос, дверь снова открывается. «Джесс, пожалуйста, не снимай платье, милая», — говорит Джоуи, наблюдая, как ее дочь собирается снять через голову свое красивое желтое платье.
«Я ненавижу платья, мамочка, — жалуется Джесс. — Я хочу носить костюм, как мальчики».
«Я знаю, детка, но это всего на несколько часов», — ласково отвечает Джоуи.
«Тебе следовало позволить ей носить все, что она хочет». Моя племянница такая же упрямая, как и ее мать.
«Она вчера сказала мне, что хочет надеть платье!» Джоуи вскидывает руки в воздух. «Ребенок — сам себе закон».
«Похоже, на кое-кого, кого я знаю», — добродушно говорит Данте, целуя нашу сестру в щеку.
«Эй!» — Джоуи игриво шлепает его по груди.
Макс обнимает ее, их сын засыпает, прижатый к его груди. «Ты прекрасно выглядишь, малышка».
«Спасибо», — говорит она, и ее щеки краснеют.
«Что ты вообще здесь делаешь?» — спрашивает Данте. «Мия послала тебя сюда, чтобы убедиться, что у Лоренцо нет нервного срыва?»
Я хмуро смотрю на своего брата в зеркало.
«Нет», — пожимает плечами Джоуи. «Эта женщина крута, как чертов огурец».
Данте смеется. «Разумеется, ведь ей как-то приходится мириться с Лоренцо».
Все трое начинают говорить о церемонии, но их болтовня затихает и превращается в белый шум. Я чувствую тяжесть в сердце, которую я ожидал, но она все равно терзает.
«Мне нужно ее увидеть», — говорю я, прерывая их болтовню и заставляя всех троих смотреть на меня через зеркало.
«Кого? Мию?» — спрашивает Джоуи, нахмурившись.
"Да."
«Это невозможно. Это плохая примета», — настаивает она.
«Мне нужно увидеть ее, Джоуи. Сделай так, чтобы это произошло».
Она моргает на меня. «Лоренцо? Ты…»
«Просто сделай это. Пожалуйста».
«Ладно. Ладно. Я что-нибудь придумаю». Она ободряюще мне улыбается, но Макс и Данте с беспокойством смотрят на меня.
Спустя пять минут я стою в кладовой с открытой дверью, ожидая свою невесту и следуя строгим указаниям моей младшей сестры, которая предупреждает меня, что я ни при каких обстоятельствах не выйду из этой крошечной комнаты и не посмотрю на Мию до церемонии.
Ее мягкие шаги приближаются, и мое сердце бьется сильнее в груди. Запах ее духов заставляет мой член дергаться. Я так хочу пойти туда, чтобы заключить свою невесту в свои объятия, но я дал Джоуи обещание.
«Привет», — тихо говорит она. Ее тень падает на пол, и я полагаю, что она прислонилась к стене прямо за дверью.
«Привет». Я протягиваю ей руку, и она переплетает свои пальцы с моими. Ее кожа теплая и мягкая, как шелк.
Я проглатываю густой ком эмоций, застрявший в горле.
Она крепче сжимает мою руку. «Она бы гордилась тобой, ты же знаешь, да?»
Слезы застилают уголки моих глаз. У этой женщины такая чертовски красивая душа, и я не знаю, что я сделал, чтобы заслужить ее. Сколько женщин утешали бы своего будущего мужа в день свадьбы, когда знают, что он думает о ком-то другом? «Я люблю тебя», — хрипло говорю я.
"Я знаю."
«Ты хоть представляешь, насколько мне нужно сдерживаться, чтобы не затащить тебя к себе в кладовку и не поцеловать?»
«Только поцеловать меня?» Она тихонько хихикает.
«Ну, по крайней мере, это началось бы с поцелуя».
«И через две минуты я буду стоять, наклонившись, и мое прекрасное свадебное платье будет обвиваться вокруг моей талии?» — соблазнительно шепчет она.
«Не внушай мне идей, солнышко». Видения ее, наклонившейся с моим членом внутри нее, не могут поколебать это неприятное чувство, которое я несу. Я подношу ее руку к губам и провожу ими по ее костяшкам. Глубокий вздох вырывается из моей груди.
«Тебе можно думать о ней, Лоренцо. Я тоже о ней думаю».
"Ты?"
«Да. Я благодарна ей за то, что она сделала тебя тем человеком, которым ты являешься сейчас, и я всегда буду ей благодарна. Я думала о ней все утро. Какое у нее было платье. Как она, должно быть, была рада выйти за тебя замуж».
Думая о своем первом свадебном дне, я улыбаюсь. Мои мысли об Ане не являются проблемой для Мии, я знаю это всем сердцем, но не говорить с ней об этом — проблема. Это ошибка, которую я совершила давным-давно и больше никогда не совершу. «На ней было белое шелковое платье», — говорю я, представляя, как она идет ко мне по проходу. «Корсет был затянут так туго, что она чуть не упала в обморок у алтаря».
«Ты нервничал?»
«Да, черт возьми». Я смеюсь. «Мой отец почти отрекся от меня. Семья Ани сделала то же самое с ней. Но ничто никогда не казалось таким правильным».