— Во-первых, я и не думал обсуждать личную жизнь Джанни с мисс Морлендер. А во вторых, если хочешь знать, она-то как раз на твоей стороне, хотя сама того не подозревает.
Глаза Паолы сделались совсем круглыми.
— Что ты имеешь в виду?
Он в нескольких словах объяснил ей, что произошло. Честно говоря, Лоренцо вообще казалось, что младшему брату отнюдь не вредно выслушать мнение здравомыслящего постороннего человека перед тем, как принимать окончательное решение.
— И все равно Джанни можно понять, — стояла на своем Паола. — Неудивительно, что он вне себя. С тех пор как ты прилетел из Лондона, к тебе просто не подступиться.
Даже Паола заметила, что он слишком занят мыслями о мисс Морлендер, Проклятье! Ну да ладно, с этим покончено.
Лоренцо одним глотком допил кофе.
— Насколько я помню, вчера мы с тобой и Джанни проговорили чуть не два часа кряду.
— Но так ничего и не решили.
— Паола, надо дать мальчику время подумать, определиться. Возможно, ему следует всего-навсего осознать, что его стремление посвятить себя Богу — явление временное, которое скоро пройдет.
Произнеся эти слова, Лоренцо поразился их скрытой иронии. Не это ли самое можно сказать о его чувствах к мисс Морлендер.
Паола вскочила.
— В последнее время ты сам на себя не похож!
Уж кому об этом знать, как не мне, мысленно усмехнулся Лоренцо и сказал:
— Если я стал другим, то потому, что мне приходится одному нести груз ответственности за семейный издательский бизнес. Ведь Джанни весь в отца. Тот тоже терпеть не мог то, чем ему приходилось заниматься.
Мачеха покачала головой.
— Неправда!
— С какой стати мне тебе лгать? Отец всегда предпочитал работу на свежем воздухе сиденью в кабинете. Его угнетали обязанности главы крупной корпорации.
Лицо ее исказилось от боли.
— Ты так холоден, Лоренцо, так равнодушен. Неужели тебя не волнует, что Джанни может покинуть нас навсегда?
— Ты прекрасно знаешь ответ на этот вопрос. Но если мы попробуем заставить Джанни пойти наперекор велению сердца, то почти наверняка оттолкнем его от себя.
— Будь он твоим сыном, ты бы так не говорил!
— Если бы Джанни был моим сыном, а я бы лежал в могиле, — ледяным голосом произнес Лоренцо, не обращая внимания на ее, быть может неосознанную попытку персонифицировать ситуацию, — я бы надеялся, что мой старший сын заменит младшему отца, но не станет навязывать ему свою волю. Я бы ждал, что он выслушает мальчика, даст ему совет, но позволит принимать решения самому. Тем более такие важные. А он ведь никак не может определиться.
Он бросил взгляд на часы.
— Продолжим разговор в другой раз. Мне и моей секретарше пора ехать в офис.
— Она уже уехала.
Лоренцо невольно нахмурился.
— Когда?
— Я видела, как она полчаса назад садилась в такси.
Он сразу все понял. Этот Кларенс попросил ее заехать к нему в отель перед началом рабочего дня. Лоренцо показалось, будто боксер-тяжеловес одним ударом вышиб из него воздух.
— Ладно, если Джанни захочет поговорить, пусть звонит мне в офис. До вечера.
Он вышел из столовой, намереваясь вернуться к себе, чтобы позвонить в отель. Если звонок застанет секретаршу в самый неподходящий момент, тем хуже для нее! Однако вы полнить свое намерение Лоренцо не успел. Телефон затрезвонил в тот момент, когда он входил в комнату.
— Мистер Скалиджери? — Голос ее звучал бодро.
— Доброе утро, мисс Морлендер.
— Как вы себя чувствуете?
Он скрипнул зубами. Слишком отчетливы и красочны были некоторые образы, что стояли перед его мысленном взором.
— Достаточно хорошо, чтобы отправиться в офис. Быть может, заехать за вами в отель, что бы прихватить вас?
— Ой… Я… я не рассчитывала, что вы уже сегодня вернетесь к работе, — пролепетала она.
Уж явно не рассчитывала!
— Вам трудно будет вырваться на работу прямо сейчас? — стараясь обуздать нарастающий гнев, процедил он.
— Боюсь, что да.
Лоренцо сжал кулаки от злости.
— И когда же мне вас ждать?
— Завтра утром. Видите ли, у меня сложилось впечатление, что на выздоровление вам потребуется еще один день. Вот я и решила отправиться в Амальфи — проверить, как идет подготовка. Ой, кажется, объявляют мой рейс.
— Вы в аэропорту? — недоверчиво переспросил он, впрочем уже начиная вычленять из неясного гула в трубке характерные шумы: звенящие голоса дикторов, гомон толпы, отдаленный рев двигателей.