У меня было так тяжело на сердце, что за ужином, приготовленным в тот вечер заботливыми мамиными руками, я не смогла заставить себя проглотить ни кусочка.
Потом пришла старая Элис, и они с матерью шептались — наверняка сплетничали о том, что происходило в доме. Я была в какой-то мере рада, что мать занята и у нее нет времени приставать ко мне с разговорами.
Я все прислушивалась, не заурчит ли мотор автомобиля Лоренса, и терялась в догадках: не там ли он до сих пор, с ней? Мое горе разрасталось, как снежный ком, стоило мне вспомнить об этих двоих. Я почувствовала себя абсолютно разбитой и лежала, гоняя в голове мысли, и волнуясь понапрасну.
Должно быть, где-то в половине девятого мама пришла ко мне и сказала, что мисс Форрестер спустилась вниз и попросила принести ужин на двоих — холодную курицу и бутылку красного вина из погреба.
Я поглядела на нее, сердце у меня обливалось кровью.
— Видать, мистер Лоренс ужинает с ней.
— Да, и он прислал записку Элис, просит, чтобы та постелила в гардеробной мистера Джеймса. Мистер Лоренс будет ночевать там.
— Как удобно, прямо рядом с ее спальней! — воскликнула я, дико расхохотавшись.
— Верунчик! — Мама была потрясена до глубины души.
— Да забудь! — буркнула я. — Кроме того, какое мне дело?
— Ты сумасшедшая! Как будто нечто подобное может происходить, когда сэр Джеймс при смерти!
— О, почему бы и нет! — пробормотала я и снова расхохоталась.
— Между прочим, он просит Элис тоже остаться здесь на ночь, в комнате для гостей, по другую сторону от спальни сэра Джеймса.
— Зачем еще? — Я села и уставилась на мать, откинув волосы с полыхающего лба.
— Одному Богу известно, вроде бы говорил, что хочет, чтобы она приглядела за всем, пока он съездит в Эгремонт за вещами, которые могут понадобиться.
— Наследник переезжает, — заметила я. Я была взвинчена до предела и сама удивлялась: что со мной такое? Зачем я поливаю грязью любимого человека, ведь я люблю Лоренса, люблю, люблю его всеми фибрами души.
Моя мать больше ничего не сказала и пошла готовить ужин на двоих.
Я в ступоре пролежала в постели еще около часа. В девять я встала, умылась, надела пальто и вышла на улицу. Порыв ветра чуть не сбил меня с ног, когда я открыла заднюю дверь. Ночь обещала быть жуткой, по небу неслись грозовые тучи, то и дело закрывая луну своими рваными черными телами.
Озеро искрилось в этом мертвенном свете, прекрасное, но одновременно наводившее на меня ужас. При мысли об отце я вздрогнула.
Уж лучше думать о Лоренсе. Он никогда не сможет взять и просто выкинуть меня из своей жизни, пришло мне в голову. Мы связаны. Мой дед… его прадядя… мы были одной крови.
— Лоренс! — вырвалось из моих уст.
И вдруг я заметила, что машины нет. Зловещая тишина повисла над домом. Но наверху, в спальне Рейчел Форрестер, вовсю горел свет.
Страх сжал мое сердце своими холодными пальцами. Это был ужас, о существовании которого я и не подозревала. Мне захотелось позвонить Ноле, попросить ее приехать вместе с Джереми, ее братом, с которым мы так и не встретились. Я вдруг затосковала по простым и нормальным Хенсонам, теплой атмосфере Камберлендского поместья. Пока я стояла и размышляла об этом, шторы на окнах Рейчел задернули. Мелькнула белая униформа. Я не могла различить ее черт, но у меня возникло непреодолимое чувство, что она наблюдала за мной своими невероятно жестокими голубыми льдинками глаз.
И как только Лоренс может любить такую женщину? Как? Как?
Я развернулась и побежала назад в дом. Заснуть не удавалось. Думаю, я все прислушивалась к звукам мотора и ждала возвращения Лоренса. И еще, невыносимо было думать о несчастном старике там, наверху, который, может быть, именно в этот момент испускает дух, а рядом нет никого, кроме Рейчел Форрестер и Элис Тисдейл.
Мама так вымоталась, что заснула, как только голова коснулась подушки, и я слышала ее мерное посапывание.
Я вертелась в постели больше часа, пока наконец не решила встать. Я надела брюки и свитер, взяла фонарик, купленный в Сискейле, и как была, непричесанная, пошла к задней лестнице. Мне было не привыкать, ведь я уже не раз проделывала это, пытаясь незамеченной пробраться к деду.
Но дойти я смогла лишь до конца галереи, точнее, до главной лестницы.
Послышался скрип двери, и сердце мое на мгновение замерло. Мне захотелось уменьшиться, исчезнуть, я в страхе прижалась к балюстраде и позвала миссис Тисдейл:
— Элис…
Может, я надеялась, что та выйдет и заберет меня с собой в спальню деда или, по крайней мере, вступится за меня, если Рейчел станет мешать.