На правой стороне бритой головы Найро было вытатуировано упрощенное изображение Книги Слова, символа Завета, формально владевшего рабом.
Он прошел мимо свирепых ктоллийских наемников в плоских фарфоровых масках. Жуткие рисунки на них повторяли картины, увиденные воинами в мысленных странствиях или во время ритуалов совершеннолетия, после приема опьяняющих веществ. Бойцы держали копья с зазубренными наконечниками; отражающие диски на их колетах сияли белизной под солнцем в зените.
Дальше располагалось Братство Стрельцов, морских воинов, ныне сражающихся на суше. Выглядели они грозно — мужчины носили густые бороды, женщины имитировали растительность на лице, затейливо переплетая пряди волос. Их ветролуки стояли у стенки корабля.
За ними начинались позиции картасских Ведьминых Ходоков, обездоленных потерей своих домов, годом ранее сгинувших в громадном расколе земли. Целый великий город исчез под песками и водами — как утверждал Завет, в наказание за грехи его жителей. Немногочисленные выжившие в знак позора раскрасили свои тела охрой; сейчас краска виднелась в просветах между сегментированными нагрудниками, поножами и наручами.
Были и многие другие, из поселений и ниоткуда, все новообращенные. Ни один боец здесь не принадлежал к Завету от рождения, никто не происходил из Варадеша, Священного Города. Впрочем, это лишь означало, что воины особенно ревностны в вере. Теперь само их существование зависело от того, обретут ли они новую цель в жизни через Истинное Слово. Бойцы исповедовали принятую религию с тем же фанатизмом, что и их повелитель.
Сам же Носитель Слова еще не появился, хотя его, начальника каравана, уже известили о замеченном лагере Отвергнутых. Найро поглядывал на люк в покои господина, находящиеся в недрах передвижного храма, но пока ничего не замечал.
1 1 5
Когда мобильная часовня, по инерции проехав вперед, замерла в сотне метров от окраины бивака, рабыня-глашатай Кастора вылезла из небольшой дверцы ближе к корме и, быстро просеменив к трапу, взобралась на кафедру. Повинуясь ее наущениям, громкоговорители с хрипом и мощным треском пробудились к жизни.
Обитатели лагеря собрались на краю тени, отбрасываемой навесами. Найро заметил блеск оружия — в основном копий, ничего технологичного, — но Отвергнутые проявляли скорее любопытство, чем враждебность. Было видно, как они спокойно переговариваются.
Молельные динамики автоматически провыли несколько искаженных нот призыва, перекрыв шорох ветра.
— Возрадуйтесь, о те, от кого отвратили взор Силы! — провозгласила Кастора на водной речи, общем языке торговцев и миссионеров, странствующих между городами. По лицу рабыни Найро видел, что она относится к своему занятию с покорным равнодушием, хотя и старается изображать энтузиазм для слушателей. — Восславьте благодетельность их, ибо в день сей они направили к вам Носителя Слова. Не бойтесь, ибо он лишь одаряет мудрыми советами тех, кто готов внимать ему. Больше не будете вы бродить в глуши неведения, ибо Носитель Слова укажет вам, как вернуться на путь Истины. По милости его вы вновь познаете Волю Сил!
Услышав шаги по ступеням, Найро повернулся обратно к открытой решетке люка. Пока Кастора продолжала выступление, восхваляя достоинства Истины и праведность Носителя Слова, из проема выступил сам господин. Он был молод — со дня его рождения Колхида совершила всего три с половиной витка по своей длинной орбите, — но его лоб уже пересекли глубокие морщины, что останутся с ним навсегда. Его лицо, которое всегда будет безупречно ухоженным в зрелости, сейчас выглядело изможденным. Носил повелитель грязные лохмотья, расшитые знаками Сил и узорами созвездий Вышних Эмпиреев, — ту же самую темно-серую рясу, которую буквально сорвали с него в час изгнания из Варадеша. Жизнь в пустошах изгнала из жилистого тела юноши жир, оставив одни лишь мышцы. Кожу его уже испещряли следы пребывания вне городов: темные солнечные ожоги, ссадины от гонимого ветрами песка.
Как только он подошел к основанию лестницы, ведущей на кафедру, рабыня, подобно удирающей змее, скользнула за край трибуны, чтобы господин мог подняться без помех. Пока тот с неизменной энергичностью взбирался на площадку, динамики вновь издали скрипучий призывный клич.