Сегодняшнего триумфа они добились циничными интригами, бездушными манипуляциями и во многом тайными кровавыми делами Темного Сердца. Однако сейчас архидиакон забыл обо всем: хотя выглядел он по-прежнему сурово, его захватило великолепие происходящего.
— Это не конец, а только начало, — возобновил речь Лоргар. — Великий труд должен продолжаться, ибо Единый не снизойдет к недостойным. Нужно разрушить старый мир лжи и тирании, чтобы воздвигнуть на его месте храм надежды и справедливости. Мы превратим Варадеш в воплощение Истины!
Такие слова обрадовали пастыря еще сильнее. Кор Фаэрон давно уже мечтал о перерожденном Святом Городе, сам облик которого возвеличивал бы не древние унылые обряды Завета, а Истину — его и Лоргара.
Архидиакон замечтался, и следующие фразы ученика застали его врасплох.
— На этом городе мы не остановимся. Усладительный свет Единого прольется на всю Колхиду! — провозгласил экклезиарх. — Я не стану восседать на золотом троне, как требующий почитания идол, но продолжу распространять послание, вложенное Единым мне в душу. Я останусь Носителем Слова и одарю Истиной все поселения планеты. В том мне поможет каждый колхидец — неважно, будет он идти со мной под солнцем или одиноко трудиться во тьме глубочайших подвалов Варадеша. Чтобы удостоиться пришествия и благословения Звезды Эмпиреев, нам следует обратить все помыслы, все усилия на продвижение Истины.
Когда вся Колхида поверит в Единого и Истину, все как один ее жители вознесут голоса в общей молитве, и она станет зовом, что приведет Его к нам.
3 1 5
Покидая балкон вместе с соратниками, Кор Фаэрон едва сдерживал ярость. Внутри их ждали иерархи Завета, различные духовные лица и мирские служители, поэтому пастырь не решился прямо возразить экклезиарху, несмотря на желание схватить из ковчежца какую-нибудь позолоченную утварь и треснуть ею Лоргара по голове.
— Мы такое не обсуждали, — произнес архидиакон, стараясь говорить как можно спокойнее. Впрочем, сама фраза прозвучала резким вызовом.
— О чем ты? — не понял великан. — У нас всегда была одна цель: принести Истину всей Колхиде. Теперь, когда могучий Завет на нашей стороне, любая сила на планете склонится перед Волей Единого.
— Да ты… — Жрец осекся, подбирая нужные слова, чтобы не оскорбить экклезиарха при свидетелях. — Твоя речь, по сути, означает объявление войны другим городам. У Завета длинные руки, но нам не хватит ресурсов, чтобы сражаться против всех сразу.
— Кто говорил о войне и сражениях? — возразил Лоргар. — Разве у врат Варадеша нас не встретили с распростертыми объятиями? Разве Истина не ступала впереди нас, открывая двери и сердца людей?
Кор Фаэрон сглотнул комок, не понимая, действительно ли экклезиарх так думает или просто пытается загнать его в проигрышную позицию. Очевидно, первое — Лоргар обладал многими талантами, но коварства среди них не числилось. Его вера, его искренняя убежденность в пришествии Единого, который спасет Колхиду, оскорбляли Силы. Архидиакону такое очень не нравилось, однако до сих пор он лицемерно поддерживал ученика, поскольку это помогало ему избавляться от недругов в Завете. Но теперь… Теперь экклезиарх вознамерился обратить в новую религию весь мир, отлучив его от Сил.
Повернувшись к другим священникам, Кор Фаэрон увидел, что они смотрят на Носителя Слова с фанатичным пылом.
Значит, открыто противостоять этому кредо не удастся. Как бы Лоргар ни относился к наставнику, остальное жречество при случае без сожалений избавится от архидиакона. Поддержит его только лояльная группировка, известная под мрачным ироническим названием Темное Сердце. Когда начнется кампания против городов — а она начнется, — Носитель Слова вынужден будет воззвать о прощении и помощи к Силам, направившим его на Колхиду. Тем временем Кор Фаэрон позаботится о том, чтобы все было готово к возвращению настоящей Истины.
Пусть Лоргар несет Слово по планете — архидиакон останется в Варадеше, чтобы руководить делами Завета в отсутствие экклезиарха. Разве он сам не выступал против косных структур и доктрин старой Церкви, скованной отжившими свое обрядами и догмами? Теперь у него был вождь, готовый проповедовать свою веру с той же истовостью, которая вела Кора Фаэрона в его странствии; первосвященник, достойный этого чина.
— Как пожелаете, экклезиарх. — Поклонившись Лоргару, он указал на церемониальный скипетр в руках владыки Завета. Украшенный самоцветами золотой жезл напоминал по форме примитивную палицу, когда-то собранную великаном из жаровни и колесной оси. Жрец продолжил; обращался он к ученику, но взирал при этом на других священников, чтобы те не вздумали отказаться от участия в крестовом походе: — Верные не будут почивать на лаврах. Они разнесут послание Единого по городам Колхиды и предложат каждому несложный выбор: принять слово Лоргара или сгинуть под булавой Лоргара…