Последние слова я дослушивал как в тумане: Младший – верх тактичности!
«…можешь остаться инвалидом!» – колоколом билась в голове мысль.
Новостей и волнений оказалось достаточно для одного раза – какой-то из приборов, закрепленных на мне, судорожно запищал, отчего в палату ворвалась разъяренная мадам:
– Господин Забелин, вон!!!
– Но…
– Вон, я сказала!!! – и хорошим таким рывком придала ему ускорения.
– Ненавижу лечить знаменитостей! – продолжила она бурчать, набирая шприц, – Сейчас сделаю укол, станет полегче… Превращают госпиталь в проходной двор! Сейчас… сейчас… вот так…
Подступившее к горлу сердце потихоньку отправилось на место.
– Что он вам наговорил? По работе?! – едва заметно качнул головой, стыдясь выступившей на глазах соленой воды, – Значит, про перспективы… – догадалась врач, – Давайте так: шансы у вас пятьдесят на пятьдесят. Пуля, попавшая в шею, раздробила позвонок, но мы его собрали. Что со спинным мозгом – пока неясно, но отчаиваться пока рано. Вы меня слышите? – склонилась она над моим лицом, аккуратно промокая салфеткой глаза, – Завтра сделаем первые тесты, а пока спите.
И уже уплывая под толщу небытия, я вспомнил, как шевельнул ладонью, успокаивая Нину. Если вся та сцена не плод моего бреда, то, может быть, всё не так плохо?!
Новый день, новые лица. На стуле, закинув ногу на ногу, сидел Макс и листал толстый заумный справочник:
– Проснулся? Сейчас позову Дарью! – подорвался он.
– С-с-с… – попытался его остановить.
– Сначала осмотр, а потом расскажу новости!
Вчерашняя докторша, хмурясь, долго водила надо мной чуть светящимися ладонями:
– И, что?.. – озвучил мои вопросы Макс, когда священнодействие было закончено.
– Пока еще неясно. Нужно еще время, – твердо ответила она, но я чувствовал захлестывающую ее жалость. Итицкая сила!!!
– Даша, прошло уже пять суток! Сколько еще времени нужно?!
– Максим, я тебе не Савинов, чтобы исцелять одним прикосновением! – огрызнулась женщина на его вопросы.
– А Савинов бы смог? – продолжил терроризировать то ли двоюродную сестру, то ли тетку Кудымов. Сейчас, когда они сердитые стояли друг напротив друга, в них угадывались общие семейные черты.
– Ты здесь видишь Андрея Валентиновича?!
– Лось?.. – вопросительно оглянулся на меня Макс.
Согласно моргнул – тут уже не до секретов.
– Его комм цел? Где он?! Можешь принести?
– Зачем ему комм, если он руку не может поднять?! – удивилась хирург.
– Я ему вслух почитаю!!! – с сарказмом ответил товарищ, – Дарья Александровна! Посмотри на него: это мой лучший друг! Крестный отец моего сына!
– Только поэтому я тебя сюда пускаю! – фыркнула женщина.
– Он не должен так лежать, понимаешь?! Принеси комм, я все объясню!
Их общая вера в Савинова принесла поникшей надежде второе дыхание.
– Ладно. Я скоро вернусь, – согласилась Дарья, покидая палату.
– Слушай ее как мать родную! – приказал Макс, глядя вслед родственнице, – Она и так ведущий специалист по повреждениям позвоночника, а с архивом Савинова точно поставит тебя на ноги! Он долгое время лечил Марию Петровну, поэтому у него должна быть масса материалов на эту тему! Что? – отреагировал он на мои гримасы, – Не вылечил? Так у великой княгини и травмы похуже твоих были!
– Хх-от… – захрипел я.
– Молчи, тебе нельзя говорить! Откуда я это знаю? – снова догадался он, – Поживи с моё в семейке, повернутой на медицине, и не такое знать будешь!
«Наверное, на Юльку он тоже поэтому запал… от нее лекарствами пахло…» – возникла нелепая мысль, вытесняемая поднимающейся горячей благодарностью к другу.
Активировать на мне комм им пришлось самостоятельно.
– Я стер?!. – вдруг испуганно отпрянул назад Макс, вспомнив свои опыты.
Отрицательно заморгал, успокаивая. Не стер, а переустановил, заодно снеся нахер запрет на передачу другим.
Получив себе копию, доктор сначала замерла, вчитываясь в строки, затем обвела нас обоих расширенными глазами и… неожиданно полыхнула острой грустью.