Илья снова посмотрел на себя в зеркало. Червяков видно больше не было. Зато он впервые по-настоящему увидел в зеркале себя – ребёнка в засаленной футболке, у которого расцарапан лоб, мокрые волосы беспорядочно облепили голову, а с подбородка капает слюна. Илья снова включил воду, умыл лицо, нашел на полочке расческу и причесался. Потом понял, что не удовлетворён достигнутым, стащил с себя вонючую липкую футболку, штаны и пустил воду потеплее, заткнув пробкой сливное отверстие ванной.
III
Одинаковые скрипучие парты поносного цвета стояли в три ряда, и за каждой сидело по два ребенка. Кто-то ковырял в носу, кто-то, запустив в рот четыре пальца, разглядывал паутину на потолке, а девочка на задней парте сосредоточенно жевала розовый бант на конце своей косички.
– Дети! – с радостной интонацией произнесла полная женщина с фигушкой волос на затылке, Валентина Игнатьевна. – Сегодня мы с вами будем читать стихи великого русского поэта, Александра Сергеевича Пушкина. Не волнуйтесь, если у кого-то не получится, я буду вам помогать и объяснять, если что-то непонятно. Откройте ваши учебники на странице сорок три. Муромцев, начинай. Верхнее стихотворение, «Птичка».
– Тина Гнать… – отозвался толстый мальчик на первой парте, у окна, который непрерывно тёр глаза и что-то жевал. – Де… это… три сорок?
Валентина Игнатьевна подошла к нему, перевернула учебник нужной стороной и раскрыла на странице 43.
– Вот, Петя, читай.
Петя наморщил лоб, ткнул в страницу палец и начал протяжно, монотонно произносить:
– Пэ… тэ… и… чека… Вэ… чуж… дэ....
– Петя, внимательнее… Там «бэ», а не «дэ», – поправила Валентина Игнатьевна. – И не по буквам читай, а сразу словами. Ты же можешь, я знаю.
– Чуджинэ… всяко… – вдруг Петя остановился и, подумав с полминуты, начал громко реветь, всхлипывая и подвывая.
– Ничего, Петя, успокойся, не плачь… – Валентина Игнатьевна прижала голову Пети к своему животу и погладила по головке. – В следующий раз почитаем…
Муромцев тут же успокоился, закрыл учебник и продолжил тереть глаза.
– Голубев, давай ты тогда. Там же, только ниже, «Зимний вечер».
Илья сначала оторопело смотрел на учительницу, потом вдруг вспомнил, что Голубев – это он, взглянул в книгу и начал читать:
– Зимний вечер. Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя… – он замолк.
– Илья, ты что остановился? – спросил Валентина Игнатьевна. – Так же хорошо начал.
– Извините, Валентина Игнатьевна… Просто представил… бурю…
Он тут же продолжил, и, уже больше не останавливаясь, прочитал все четыре строфы, чётко и с выражением. Его голос дрогнул только на строчке «Выпьем с горя: где же кружка?», но он справился с собой и дочитал до конца.
– Ты молодец, Илья. Очень хорошо, – Валентина Игнатьевна, которая давно уже подошла к нему и внимательно слушала, поцеловала его в лоб, и Илья увидел в её глазах слезы.
– Что с вами, Валентина Игнатьевна?
– Ничего. Ничего, всё прекрасно. Ты никогда так хорошо не читал. Молодец.
Она оглядела класс.
– Света, может, ты теперь?
Света подавилась своей косой и закашлялась, выронив бант изо рта.
– Страница сорок четыре, следующая. Там, где три звёздочки. Начинай.
– Звёдочка.... Звёдочка… Звёдочка… – начала Света. – Во глу… Во глу… Сэсть…
– Это не шесть, Света, это буква «бэ».
– Во глубэээ… – Света вдруг засмеялась и забарабанила по парте кулачками. – Во глубэ… Хи-хи-хи.
– Света, прекрати! – Валентина Игнатьевна немного повысила голос. – Читай дальше.
– И не си… Сэсть… Ирских…
– Света, это не шесть, а бэ! – Валентина Игнатьевна начинала нервничать. – Ну сколько можно? Давай, читай!
– И не сибэирских… Ррррррр! Уд…
– Ну, и что у нас получилось? Прочитай первую строчку целиком.
– Звёдочка.... Звёдочка… Звёдочка… Во глусэсть и не сисэсть…
Валентина Игнатьевна вздохнула. Илья единственный в классе заметил этот вздох и тоже вздохнул.
IV
Верка открыла дверь и, с трудом наведя резкость, увидела на пороге незнакомую толстую тётку со старинным кожаным портфелем в руке.
– Здравствуйте, – сказала та. – Вы мама Ильи Голубева?
Верка наморщила лоб, не понимая, о чём идёт речь.
– Это… Илюха-то? Ну да… Мой он…
– Я его учительница. Можно с вами поговорить?
– Ну, проходите… – Верка пожала плечами. – Я только малость того… Болею… Давайте лучше на кухню.