Её скрипучий голос эхом отозвался во всех углах помещения, оказавшегося изнутри неожиданно большим.
Из моего носа побежала кровь.
– Здорово, мелюзга, – донеслось из темноты.
И я увидел, как ко мне приближается ещё более похудевший и бледный Коля Письменный.
7
– Колян? Так это ты? – спросил я, пытаясь высвободить руки.
– А то кто? – Письменный ухмыльнулся, и в его рту что-то блеснуло. – А ты думал, глюки у тебя, да? Я тебя помню. Тебя Кирилл зовут, мы с тобой бомбочку взрывали.
– Сам виноват, – выпалил я. – Надо было шнур поджигать, а не в бомбу огнём тыкать!
– Да я не в обиде, – осклабился Колян. – Ну, контузило, правда, ну, в дурке три года пролежал, но зато теперь я – видишь – сверхчеловек!
– Чего? – возмутился я. – Это я сверхчеловек!
– Ага, – кивнул он, – Свежепойманный. Бабка, готовь обед!
– Сейчас, милок, сейчас… – откликнулся мерзкий голос из дальнего угла.
– Кто она такая? – спросил я.
– Как кто? – удивился Письменный. – Баба-Яга.
– Какая ещё Баба-Яга? Ты что, совсем умом тронулся?
Колян посуровел и подошёл вплотную ко мне, хищно шевеля ноздрями и сжав губы в плотную тугую линию.
– Мой ум, – процедил он, – это не твоего ума дело. Мой мир – мои правила. Кого хочу, того и придумываю. Хочу – в грязи всех утоплю, хочу – саранчу нашлю с железными крыльями. Никто мне не указ.
– Да ведь это мираж всё! Иллюзия!
– Что иллюзия? – спросил Колян. – Грязь иллюзия? Или Москва твоя теперь иллюзия? Да мне плевать, какие там у тебя в голове иллюзии. Важно, что вот тут, – и он постучал себя по лбу. Отозвалось металлом.
– Как ты это делаешь? – спросил я.
– А зубик у меня есть специальный. На, посмотри, – Колян придвинулся ко мне и оттянул пальцем верхнюю губу. Один из клыков блестел золотом и был украшен изображением орла.
– Да ты возьми у меня из кармана очки, – взмолился я. – Посмотри. Увидишь, как всё выглядит на самом деле.
– Нет уж, – ответил Колян. – Сам увидишь. Бабка! Ну, где ты там?
– Да иду я, иду… – Баба-Яга появилась из сумрака, держа в руках огромный тесак и необычный инструмент с вращающейся дисковой пилой на конце. – Мне тоже давно уж человечинки хочется.
– Вы чего?! – испугался я. – Колян! Чего она?
– Иллюзия, говоришь? – усмехнулся он. – Ну-ну.
Бабка с размаху вонзила вертящийся диск мне в грудь, и я почувствовал такую боль, какую не испытывал ни разу в жизни. Я видел и физически ощущал, как крошатся мои ребра, и пила вгрызается все глубже в мясо, забрызгивая рубашку, пол и лицо Яги багровыми каплями.
Кажется, я кричал. Мой мозг был настолько заполнен болью, что я с трудом осознавал, что вижу и слышу вокруг. Мне показалось на миг, что вокруг пляшут огненные черти, потом перед глазами мелькнул тяжёлый чугунный поезд с оглушительным противным гудком, потом я ощутил себя в мокрой холодной постели, перепуганный диким ночным завыванием отца…
Очнулся я от того, что из моей развороченной груди выдирали сердце. Боль, как ни странно, приутихла, а может, я просто к ней привык.
– Устала я, – сказала бабка, взвешивая сердце на руке. – Вечером сготовлю.
Она приблизилась к старенькому белому холодильнику, открыла верхнюю дверцу и сунула сердце туда.
Я безвольно обвис на цепях, ощущая, как мощной струей бежит из меня кровь, и не понимал, почему не умираю. Должно быть, надо надеть очки… Вот они – слава Богу, в правом, нетронутом кармане рубашки, и, если бы руки не были скованы…
А что было бы тогда? Если бы я одел очки, я что – очнулся бы мёртвым? В моей голове все перемешалось, и сознание плыло. Помещение, в котором мы находились – разве это маленький вагончик?
– Ну как тебе, Кирилл? – спросил Письменный, приближаясь снова.
– Зачем тебе всё это? – спросил я. – Ну, ладно, хозяин мира – это круто, да. Но меня-то зачем мучить? Людей зачем в грязи топить?
– Ничего ты не понял, – ответил Колян. – Ты сам себя мучаешь. И люди сами себя в грязи топят. И еще Бог знает что они такое придумают. А у меня в голове полный порядок!
О мои ноги потерлось мокрое лохматое существо.
– Что это? – пробормотал я.
– Не бойся, это Ёшкин кот. Он добрый. Только взглядом убить может, так что лучше не смотри.
Я послушно поднял глаза к потолку.
– Отпусти меня, а? – попросил я. – Меня там люди ждут.
– Съедим – отпустим, – спокойно согласился Колян. – Мы не жадные.
– Хоть чайничек поставить, – проскрипела старуха, проковыляв мимо меня с пластмассовым электрическим чайником в руках. Она водрузила его на колченогий столик и попыталась воткнуть вилку в розетку. Однако вилка проваливалась сквозь стену, как в пустоту.