Я всё время думал, что он уйдёт первым. Но я не могу это знать. Мой возраст тоже растёт. Уже год подряд у меня практически не было дня, когда я бы нормально себя чувствовал. Простуды одна за другой, гастрит, зубы. Недосып, сидячая работа, на которой я непрерывно психую, кондиционер. В шее между позвонками пережаты нервы. Иногда весь день стискивает череп словно тисками, и думаешь – кажется, мне осталось совсем чуть-чуть. Нет, через некоторое время невролог, таблетки и упражнения помогают. Но я отчётливо чувствую – однажды наступит день, когда я не смогу за него сесть. За твою клавиатуру, игрушечный.
Я и сейчас набираю на тебе этот текст. Ты отзываешься на мои движения, отображая на экране всё новые буквы. Кто ты? Я не могу назвать тебя неодушевлённым, поскольку ты одушевлён моими воспоминаниями. Ты перенял от меня часть моей души. Даже болячки у нас похожи. У меня тоже барахлит шлейф между головой и телом. Время уничтожает нас обоих.
Конечно, человек со стороны, скорее всего, подумает, что ты просто фрагмент материи, простенькое устройство из пластика, металла и кремния. Твои действия исполняются кусочками кода, который написали программисты в разных частях планеты. Но ведь мои эмоции, мысли, движения тоже вызваны простейшими химическими реакциями. То, что я делаю, зависит от адреналина, серотонина, тестостерона и прочих слов, значения которых я до конца не понимаю. Да, ты не можешь сам, по своему желанию, взять и пошевелиться. Или показать мне, скажем, картинку, чтобы сообщить о своих чувствах. Но значит ли это, что чувств у тебя нет?
Животные тоже не могут мыслить, но осознают себя как личность. И их сознание полностью заполнено эмоциями. В некотором смысле эмоции животных сильнее, чище, чем человеческие, потому что занимают большую часть их жизни. А есть ли эмоции у тебя? Да, у тебя нет мозга, нервов, нет мышц, и ты никак не можешь продемонстрировать свою волю, но что такое эта материя, из которой ты создан? Не присуще ли ей самой нечто, что способно воспринимать чувства?
Мы с тобой состоим из маленьких частиц, игрушечный. Протоны, электроны, кварки. Между ними – только пустота. Что такое эти кварки, никто в мире не в состоянии толком понять и объяснить. И неизвестно, есть ли в них частичка того, что придаёт мне и тебе осознание своего «я». Что, если материя и сознание неотделимы? Что, если каждая частица материи имеет свою душу, и эти кусочки вместе создают меня или тебя?
В конце концов, эти самые частицы являются одновременно и волнами. А значит, продолжаются во все стороны бесконечно. То, что предмет имеет границы, только иллюзия. Человек не заканчивается кончиками пальцев. А это значит, что я продолжаюсь в тебе, что мы пересекаемся в пространстве, и эта наша близость на протяжении многих дней жизни что-нибудь да означает.
Материя – свойство всего. Она объединяет людей и животных, воду и Солнце, живых и мёртвых, просто живые этого не чувствуют. Ты и я – часть одного целого. Но пока я ещё могу двигаться, мыслить и писать эти строки. Ты – нет, но это не значит, что ты чем-то хуже меня. Просто мне на время даны такие права. Просто моё тело пока ещё может дышать, шевелиться, восстанавливать себя. Пока ещё мой организм гоняет кровь по жилам и позволяет мне нажимать твои клавиши. Зато, возможно, ты уже знаешь нечто такое, о чём пока не можешь мне сказать.
Кто ты? Что ты сейчас чувствуешь и чувствуешь ли? Как это – быть неживым? Скоро я это узнаю.
Мытищи
Октябрь 2015
Мешочек сомнений
Салингар отключился.
* * *
В морозном воздухе огни реклам и вывесок смотрелись отчего-то более эффектно. Ещё не кончился октябрь, но температура уже упала ниже нуля, и пару раз выпал небольшой снег. Дворник с лопатой справа от Дмитрия уже нагрёб заметную грязновато-серую кучу. Дмитрий обошёл его за пару метров, припоминая, как недавно ему нечаянно ткнули в глаз черенком метлы.
Он толкнул дверь рукой, с опаской посмотрев на вторую, раскачавшуюся, створку, и вошёл. Снял перчатки, шапку, и приблизился к гардеробу.
– Здравствуйте, – сказал немолодой усатый мужчина за стойкой.
– Здравствуйте, – ответил Дмитрий, подавая куртку.
Гардеробщик просунул палец в петельку, и она, хрустнув, тут же лопнула.