Что-то там пролетело мгновенно, вжих-вжих-вжих, а что — я вообще не поняла, а Андрей определит, назовет. Любую птицу он слету узнает по полету. Рябчика, взметнувшегося из-под елок, из-под ног, воркующего лесного голубя-вяхиря, чечетку.
Любую птицу Андрей в руки возьмет и на перья аккуратно подует, осмотрит оперение. Проверит, набит зоб у птицы или нет. И в каком состоянии киль. Почти у каждой птицы есть киль. И каждую птицу Андрей, пожелав ей семь футов под килем, осмотрев, отпустит.
Он наложит лангетку, если надо. И обработает птицу от пухоедов, если надо (пухоеды — это такие жучки, для человека неопасные).
Принесли нам недавно журавля, а нам часто приносят журавлей, и журавль оказался в пухоедах. Ну кто знает, что журавль может быть в пухоедах? Журавля мы, конечно, подлечили.
Журавль с неба в руках, синица в руках с неба. Нам многих птиц из природы приносили и приносят.
Андрей научил меня разнице между ополовником, или, как ласково он называет еще эту маленькую синичку, ополошкой, и крапивником.
Ополовник, крапивник очень маленькие, их непривычному и незоркому глазу не найти. А Андрей найдет!
Во время работы в далеких экспедициях они кольцевали с Вероникой когда-то (в научных целях!) птиц. Каждый день проверяли специально натянутые сети.
Перелетную птицу осмотрят, потом отпустят. Сколько раз Андрей с Вероникой отпускали в небо птиц!
На орнитологических станциях, построенных на путях миграции птиц, до сих пор самая востребованная и самая важная профессия — обходчик этих ловчих сетей. Каждый день ходишь, птиц в небо возвращаешь.
В зоопарке Андрей штопает прохудившиеся вольерные сетки. Он приносит стремянку и забирается по ней почти в небо. У фазаньих и у павлиньих вольеров купола сеток натянуты очень высоко. Андрей штопает сетки челноком, челнок для штопки сеток в вольерах еще называется «игличка».
Андрей главный у нас по зоопарку, всё у нас на нем. Он составляет на каждый день себе планы по работе и галочкой отмечает то, что уже сделано.
Хорошо, если галочек в его плане наберется хотя бы половина. Ведь столько дел еще намечено у нас по зоопарку, столько важных дел!
И я пометила внутри себя тоже некоей галочкой, что живу и работаю в зоопарке.
Вероника с Андреем навсегда изменили мою жизнь. Только птиц по полету распознавать я до сих пор не научилась.
С чего начинался наш деревенский зоопарк? Одними из первых у нас появились страусята.
Оперение не разделилось у них тогда еще строго на мальчиков и девочек. Оно было смешанное, пестрое.
Страусята гуляли во дворе, росли и очень быстро стали уже видны из-за забора.
Они высовывали свои любопытные головы из-за забора, и их длинные и извивающиеся шеи переплетались. И замирали вопросительным знаком. Своими шеями они могли дотянуться до всего. Они выклевывали и общипывали все. Они дотягивались до веток березы и рябины.
Трава была у них под ногами — истоптали. Мы подсыпали в вольер им ПГС, песчано-гравийную смесь, чтобы не было луж, они клювами из песка камешки выклевывали.
На выходные к нам дачники стали подтягиваться понемногу из города посмотреть на страусов.
И постепенно под хлопанье длинных страусиных ресниц дорожки в нашем деревенском саду становились дорожками зоопарка, колодец-журавль — зоопарковским нашим «журавлем». Зоопарковским стало небо над нами, огороды.
Дом стал обрастать неожиданно зоопарком, и расходились дорожки от нашего дома в один вольер, другой.
Вокруг нас есть деревни жилые и нежилые. В нежилые часто заглядывают звери или птицы, по деревенским дорожкам гуляют.
Заброшенные деревенские улицы в следах. Следы зверей у калиток, у дверей.
Тропы летом протоптаны в траве. Трава исхожена узенько-узенько, примята.
Видны лосиные или косульи лежки возле дома. Вокруг деревьев по саду набитые тропы кабанов.
Трава стоит выше окон, ивовый кустарник непролазный. Верхушки на кипрее объедены (лосями). Жирные стебли лопухов, когда на них наступаешь, звонко, с хрустом лопаются.
Мы заходили однажды в пустую деревню Распрягаево, в одной из комнат, ну в дачном доме конечно, нашли преогромный книжный шкаф. Огромный письменный стол, хоть сейчас садись, пиши. Птицы навили там гнезд на книжных полках.
Совы часто селятся на чердаках. Дроздиные гнезда мы находили на прогнивших балках. Дом зарос весь одичавшей красной смородиной, и висит среди веточек гнездо.