– Ну что бы ты сделал на моем месте, Дуэн? Я ему сразу предложил забрать лошадь и здорово его этим рассмешил. «Ну, что ты! – говорит он. – Не стоит! Теперь она мне уже ни к чему. Я теперь на четырех колесах катаюсь, так оно скорее!» Тут-то я ему и говорю, прямо в глаза: «Я знал всех детишек в Малом Лювиньи. Должно быть, я и тебя знал. Как тебя звать-то?» Что-то не понравился ему мой вопрос. Да и товарищу его тоже. «Занимайся-ка ты лучше своими делами, – говорит он мне. – Забирай лошадь и катись отсюда подальше… „Они ушли по дороге на Понсо, а мне все-таки удалось вспомнить имя этого молодчика. Некий Малляр, его родители содержали кафе „Спорт“ в Малом Лювиньи. У него всегда рот был разинут и морда набок. Можешь мне поверить, с годами мерзавец не похорошел! И вот что я знаю наверняка: его искала полиция по делу о вооруженном грабеже. Он, верно, полагал спрятаться на старом пустыре, а может быть, и еще новое дельце задумал в наших местах. Во всяком случае, он сюда заявился на свою беду.
– А что? – спросил Дуэн.
– А его взяли в прошлый четверг около вокзала. Инспектор Синэ тоже не забыл его!
Дуэн провел рукой по лицу: у него закружилась голова от красного вина и от рассказа старого Бляша. Он уже пожалел, что пришел к старьевщику. Ему всего только и удалось узнать, что ребятишки катаются на картонной лошадке, которая украшала детство закоренелого преступника. Веселенькое открытие!
– А голову-то я для тебя приберег, – продолжал старьевщик. – Она, верно, здесь где-нибудь валяется, среди барахла…
– Какую голову? – изумился Дуэн.
– Да этой клячонки, черт возьми! Я старался как-нибудь ее приклеить, но она не держалась. А все же она твоя, можешь ее взять… Малыш будет рад.
Бляш пошел, пошарил в углу и вернулся с вещью, которую Дуэн сразу узнал, хотя никогда раньше не видел. Ну конечно, это была голова той лошадки! Она была вся белая, немного, впрочем, порыжевшая с правой стороны, с розовыми, широко открытыми ноздрями, с оскаленными зубами, с пристальными, яростно смотревшими глазами и с остатками полусожженной черной гривы. Старьевщик завернул ее в газету и отдал Дуэну, после чего приятели выпили еще по стаканчику и попрощались.
„Вот так история!“ – думал Дуэн, возвращаясь домой и проходя мимо вокзала. Пыхтение паровозов и торопливое мигание сигналов на Сортировочной направили его мысли по привычному руслу. Нет, он никому ничего не скажет, пусть дети продолжают веселиться, как веселились. А что касается незнакомцев, да просто они какие-то сумасшедшие, вот и всё!
На улице Маленьких Бедняков, в кухне у Дуэнов, горел свет. Отец Фернана толкнул дверь и оглядел полутемный угол комнаты. Лошади на месте не было. Фернана тоже не было.
– Малыш не вернулся? – спросил он жену.
– Еще только семь часов, – ответила та, не оборачиваясь. – Он, верно, у Габи или Марион…
– А лошадь? – спросил внезапно встревожившийся Дуэн. – Они ее всегда приносят домой, когда начинает смеркаться… Тут что-то неладно.
Его страх передался жене.
– Уже четверть часа, как я дома, – сказала она, кладя на место разливную ложку. – Если бы что-нибудь случилось, соседи бы мне сказали…
– Не уходи никуда. Я сбегаю к Фаберам.
Он большими шагами пошел вниз по улице Маленьких Бедняков. У Марион было темно. Все двенадцать собак завыли при приближении Дуэна, но в доме никто не пошевелился. Еще быстрее зашагал он по дороге Черной Коровы и, дойдя до магистрали, свернул влево. Короткая улица Обертен не была освещена. По счастью, в доме Жуа было светло. Войдя, Дуэн увидел, что его товарищ нервно стаскивает с себя синюю рабочую куртку. Детей не было.
– Я ищу Фернана, – пробормотал Дуэн.
– А я ищу Габи… – ответил Жуа, надевая пиджак. – Новости знаешь?
– Какие? – со страхом спросил Дуэн.
– У них украли лошадку!…
Глава 3
ИНСПЕКТОР СИНЭ
До четырех часов дня погода оставалась такой же хорошей, как была накануне; голубые и золотистые просветы в небе придавали участку Пеке обманчиво весенний вид. Когда кончились занятия в школе, небо опять заволокло тучами, северный ветер погнал дым вниз, и Лювиньи незаметно вновь принял туманный зимний вид. В эти часы все десять членов компании Габи особенно сильно ощущали свою тесную дружбу и ценили резвость своей лошадки.
Предоставив Фернану и Зидору вывозить лошадку из дома, Габи разделил остальных членов компании на две группы и послал их обследовать окрестности. Пока девочки побежали вниз осмотреть дорогу Черной Коровы, мальчики патрулировали около вокзала, по улочкам квартала Ферран и вокруг сквера Освобождения. Ни Марион, ни Татав не нашли ничего подозрительного и, вернувшись, заявили, что можно начинать кататься.
Зидор благополучно спустился два раза подряд и затем отправился вниз пешком. Потом Габи спустил маленького Бонбона. Через три минуты вконец запыхавшийся малыш поднялся, ведя за собой лошадь.
– Ты ничего особенного не видел? – спросил Габи.
– Ни одной кошки! – ответил Бонбон. – Только туман садится на пути – даже дороги не видно.
– Иди вниз к Зидору, – приказал Габи. – Его лучше не оставлять одного. Ты у нас будешь связным.
– Возьми с собой Фифи, – добавила Марион. – Она нам здесь только мешает. Открой ей калитку.
Бонбон и маленькая желтенькая собачка пустились в путь, семеня ножками под дружелюбный смех старших.
– Я хоть маленький, но у меня есть чем защищаться, – крикнул Бонбон, с воинственным видом обернувшись к друзьям.
И он вытащил из-под своего синего халатика огромный пистолет с барабаном, весивший не менее четырех фунтов. Габи пришел в восторг.
– Она настоящая, эта хлопушка! – гордо заявил Татав. – Только уж очень старая. Вероятно, она участвовала еще в войне семидесятого года.[3] Весь ствол в ржавчине… Но издали она вполне может напугать.
– И вблизи тоже, – сказал Габи. – Не хотел бы я получить рукояткой по макушке…
Пришел черед Фернана. Он сел на лошадь с тем приятным страхом, который сжимал горло всем им в последнюю минуту перед спуском. Улица Маленьких Бедняков переходила прямо в улицу Сесиль, где уже зажигались первые огни в лавочках. Отсветы уходящего дня как будто подчеркивали крутизну склона и усиливали черноту обрамлявших его домов. А потом был страх и неизвестность, что за поворотом, и внезапное расширение горизонта, создававшее у ребят впечатление, будто они летят по небесному своду.
Лошадка со скрипом тронулась с места, подталкиваемая Жуаном и Мели. Фернан тотчас поджал колени, прочно укрепив ноги на педалях. Катясь под гору, лошадка набирала скорость.
– Она горячится, а я все-таки тормозить не буду, – бормотал Фернан, стиснув зубы. – Зачем думать о перекрестке!
Улица Сесиль была пуста, и лошадка пронеслась пулей. Прижавшись лицом к рулю, чувствуя в ушах свист ветра, Фернан увидел сапожника Галли, высунувшего свою лысую голову из окна: старик смеялся, держа гвозди во рту. На повороте никого не было.